Советский политический язык

С позиции С. р. типичными признаются не характеры, широко распространенные в жизни, а образы, воплощающие коммунистический идеал. Сконструированные по этим рецептам положительные герои одно время наводняли литературу. В 40—50-е годы из произведений вообще исчезли реальные конфликты: драматические коллизии выражались в борьбе хорошего с лучшим, героев просто положительных с очень положительными, отличными, передовыми во всех отношениях.

На этом фундаменте С. р. возводил партийность советского искусства. Художественное творчество все более теряло свою автономность, свое собственное значение. Его целью стало выполнение текущих задач коммунистического строительства, писатели были объявлены инженерами человеческих душ. Понятие искренности было отвергнуто, все должно было быть подчинено целям коммунистического воспитания. Выбор тем, изобразительных средств, героев диктовались писателю "исторической" (т. е. политической) целесообразностью.

В период индустриализации насаждались производственные темы, в годы войны — патриотические. В послевоенные — на различных этапах "зрелого" социализма — важнейшими считались темы нравственные и воспитательные. Искусство было зажато между революционным прошлым и коммунистическим будущим — без настоящего. В соответствии с идеалом, должное надлежало трактовать как существующее, под народностью стали понимать простоту (упрощенность) и доступность для масс. Отступление от этих принципов или поиски новых форм выразительности приравнивались к антипартийной и антигосударственной деятельности. При этом всемерно утверждалось право искусства на "возвышенный обман" — извращение действительности во имя высшей цели.

Есть, однако, парадокс, который С. р. не может объяснить: зачем приукрашивать советскую жизнь, если она и без того прекрасна? В самих принципах С. р. заключено неразрешимое противоречие: социалистическое — оно теряет реализм, оставаясь реалистическим, оно перестает служить социализму. На практике получилось нечто такое — не вполне социалистическое и совсем не реалистическое, — что не удовлетворяет ни художников, ни партию.

В чем С. р. действительно себя нашел — это в создании собственного советского языка. Точнее, они нашли друг друга: искусству С. р. так же необходим советский язык, как С. р. — орвелловскому новоречию.

ПРИМЕРЫ:

"Большой вклад в обогащение духовной жизни трудящихся, в их воспитание на коммунистических идеалах вносят литература и искусство социалистического реализма". ("Вопросы философии", 1983, № 7, с. 45.)

"…метод социалистического реализма требует от художника классового подхода при исследовании и отображении жизни". ("Огонек", 1984, № 6, с. 28.)

СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЕ СОРЕВНОВАНИЕ

 — один из методов развития советской экономики, рассматриваемый как средство коммунистического воспитания и новая форма общественных отношений между людьми.

Основная идея С. с. — использование в производственной деятельности методов состязания. Легко видеть в этом попытку найти замену капиталистической конкуренции, попытку искусственную и с самого начала бесплодную.

Два источника в разное время питали С. с.: энтузиазм и страх. Энтузиазм был порождением революционных лет. Люди жили в нищете и умирали от голода, искренне веря, что строят "рай" для потомков. Подвижничество подогревалось прессой и радио, возносившими первые ударнические почины.

Энтузиазм, однако, падал, и на смену емупришел страх. Многочисленные процессы 30-х годов ("Шахтинское дело" и др.) объясняли все недостатки в работе саботажем и вредительством. С. с. насаждалось в директивном порядке. Искусственно конструировались бесчисленные "движения", насильственно вовлекавшие рабочих в водоворот соревнований — "стахановских", "изотовских" и прочих.

В годы мировой войны был брошен лозунг "все для фронта, все для победы", требовавший от людей, изнемогавших от непосильного труда и лишений, работы без оглядки на время (12-часовая смена стала считаться недостаточной. Рабочих, крестьян и служащих вынуждали отказываться от части и без того скудного заработка — иначе могли заподозрить в содействии врагу.

К 50-м годам трудовой энтузиазм иссяк окончательно. Остался лишь страх, но и он стал иным — экономическим (госбезопасности уже не боялись, ее ненавидели). Экономическое давление превратилось в главную двигательную силу С. с. Каждые полгода на предприятиях повышались производственные нормы и снижались расценки, поскольку "закон" коммунистической экономики, открытый Сталиным, утверждал, что производительность труда должна непрерывно расти, опережая рост заработной платы.

В 80-е годы С. с. вращается вокруг проблем эффективности производства и качества продукции. Однако без особых результатов. Призывам газет советский гражданин давно не верит. Раскрученный когда-то маховик С. с. крутится по инерции, чаще всего — на холостом ходу.