Советский век

Претензии Советского Союза на то, чтобы представлять собой контрмодель и альтернативу капитализму, помогли ему мобилизовать не только советских людей, но и значительную внешнюю поддержку. После войны было принято доказывать существование «социалистического лагеря» и украшать его естественные «одежды». Но если голос был Иакова, то руки - Исава. Рассматривая ситуацию с близкого расстояния, видно, что реальность не была идиллической, это был феномен собственного права, весьма похожий на то, что происходит в китайской системе, ставшей сегодня силой, с которой нельзя не считаться.

Последнее препятствие, которое стоит здесь упомянуть, - массовое использование таких концептов, как «тоталитаризм» (я вернусь к этому), внесших вклад в игнорирование важных изменений, произошедших в советской системе. Очевидное безразличие к социальному измерению СССР было доказательством позитивного в концептуальной неадекватности тоталитарной идеологии. Концентрирование на режиме (как будто советское общество было по определению никудышным) привело к пренебрежению глубокими структурными общественными изменениями, ключевыми для понимания успехов, внутренних изменений, кризисов и низвержения режима.

Эти пробелы, усиленные жесткостью идеологической конфронтации и пропаганды, - сами по себе вполне серьезные объекты для исторических исследований. К ним следует добавить вред от советского режима, который был нанесен им самому себе через запрет свободных исследований и дебатов. Идеологические аргументы и постулаты, откуда бы они ни исходили, не могут руководить исследователем; они могут быть лишь одной из его тем - с точки зрения неподтвержденных заявлений, с установлением источника их происхождения и целей. Важная задача - формирование концептуального инструментария и исследовательской стратегии, для того чтобы понять: чем же на самом деле была советская система, как она развивалась (в том числе идеологически) и где она находится на карте политических систем.

Хочу еще раз подчеркнуть следующее: прошлое - а фактически несколько прошлых - были и остаются актуальными, потому что в России их реалии (а не пережитки), унаследованные из ранних времен, сосуществовали одновременно. В отличие от тех периодов времени, когда скорость изменения остается низкой, во время кризиса социальные страты и явления разных эпох сильно сталкиваются, и этот хаос формирует или переформировывает политику и институты. Царская Россия прошла через свою долю переворотов в XX веке. Они продолжились и в советский период со всем спектром явлений, связанных с политическими и социальными изменениями: кризисы, революции, гражданская война, подъемы, упадок и затем распад. Это вовсе не скучное зрелище, хотя и до некоторой степени депрессивное.

Необходимо найти правильные термины для каждого из этих феноменов. Мы не можем использовать одни и те же слова при описании довоенной фазы сталинского периода, с ее опасной индустриализацией в сочетании с социальной динамикой, и «раковой» аномалии послевоенной фазы, с ее быстрым экономическим ростом, но реакционными политическими и идеологическими кампаниями. Наконец, мы не должны упускать из виду ход маятника, характерного для России.

Являясь важной европейской силой в 1913-м, Россия к 1920 г. стала разоренной страной. Мобилизовавшись во впечатляющем военном усилии с 1941 по 1945 г., она стала победоносной сверхдержавой в 1945-м - но снова была разрушена.Приблизительно через 10 лет она стала суперсилой со спутниками и межконтинентальными ракетами, но последующие циклы уже не вызывают удивления. Большая концентрация лихорадочных исторических процессов - и огромное поле деятельности для тех, кто изучает социальные разрушения.

Мы не собираемся играть роль советников процесса обвинения или защиты. Любое историческое исследование хочет занять свое место под солнцем. Там, где есть что-то позитив ное - прогресс, - это должно быть выявлено достаточно четко; но и там, где есть патология (в истории - обычное дело), тоже должно быть все ясно видно.

Мы видим, что широко распространенные мнения в политических кругах, банальное восприятие в СМИ представляют собой преграду для серьезного изучения СССР. Научные работы, посвященные этой стране и ее системе, принадлежат как бы к другой категории; к ним применяют другой подход, несмотря на то, что некоторые академики делают свой вклад в формирование стандарта «публичного дискурса» о Советском Союзе.