Советский век

Текст сопровождается другим документом под грифом «совершенно секретно», содержащим проект приказа Семичастного своим сотрудникам с требованием «усилить борьбу КГБ против враждебных действий со стороны антисоветских элементов». Он начинается с характеристики периода между XX и XXII съездами партии (1956-1961 гг.). Согласно Семичастному, связи КГБ и народа за эти годы укрепились, что позволило улучшить разведывательные и оперативные действия. Конечно, «профилактические» меры (выражение, к которому мы еще вернемся) имели место, но многие подразделения КГБ ослабили бдительность, в то время как нельзя недооценивать факт, что в нашем обществе все еще существуют антисоветские элементы, которые под влиянием враждебной пропаганды из-за рубежа распространяют порочащие слухи о партии и эксплуатируют временные трудности, для того чтобы побудить советских граждан к протестным выступлениям. К их числу были отнесены: погромы административных зданий, уничтожение общественной собственности, нападения на представителей власти и другие эксцессы, инициаторами и исполнителями которых были, большей частью, преступники и хулиганы. Правда, и все типы противников режима также вышли из тени - например, бывшие коллаборационисты или члены неофициальных церквей и сектанты. Отбыв сроки приговора, все эти враждебные элементы, как указывал руководитель КГБ, двигаются в основном к югу и, возможно, именно они играли значительную роль в событиях в Новочеркасске.

Вывод Семичастного состоял в следующем: сложившееся положение требует как усиления борьбы с тайной деятельностью иностранных разведок, так и улучшения операций КГБ против внутреннего врага; для этого надо покончить с благодушием, царящим в некоторых отделениях ведомства, где руководящие и ответственные за оперативную работу сотрудники не приняли требуемых мер, включающих и репрессии.

Семичастный также упомянул и другие недочеты в работе КГБ. На предприятиях военно-промышленного комплекса, где существовали службы безопасности, никто из офицеров госбезопасности не занимался оперативной работой. Не было секретных агентов и надежных информаторов, что снижало возможность сбора данных, представляющих оперативный интерес, то же самое было отнесено и ко многим высшим учебным заведениям страны. Более того, подчеркивалось, что подразделения контрразведки перестали заниматься тем, что было их прямой обязанностью - слежкой за подозрительными личностями, после того как они отбыли срок своего приговора: иностранными агентами, членами националистических организаций, бывшими нацистами и коллаборационистами, членами неофициальных церквей и сектантами. Приводилась масса примеров того, что даже местожительство таких людей не было зарегистрировано, и это делало слежку просто невозможной; многие из них были потеряны из виду.

Семичастный выразил также сожаление по поводу недостаточной кооперации с МВД и отсутствия планов совместных действий против антисоциальных элементов (которые «ведут паразитическое существование»). Указывалось, что у КГБ нет источников информации о том, где собираются эти элементы, не разработаны меры, которые следовало бы предпринять в случае возникновения неподконтрольной ситуации. В этом он видел одну из причин, почему в некоторых случаях не были предотвращены массовые беспорядки, имевшие далеко идущие последствия.

Чувствуется, что массовые беспорядки - самая болезненная тема для шефа КГБ. Он приказывал, не ослабляя борьбы против иностранных агентов, первостепенное внимание уделить внутренней службе безопасности и рассматривать это в качестве приоритетной задачи. К вышеперечисленным потенциально опасным элементам руководитель ведомства добавил осужденных в прошлом за антигосударственные преступления, вернувшихся в СССР эмигрантов и всех иностранцев из капиталистических стран. Обращалось внимание на необходимость улучшения использования технических служб и сети агентов, на повышение политического уровня тайных сотрудников и информаторов с тем, чтобы они были лучше подготовлены к выявлению людей с враждебными взглядами и намерениями, потенциальных организаторов массовых беспорядков и исполнителей террористических актов, а так же авторов листовок и прочих анонимных материалов, распространяющих провокационные слухи и побуждающих население к мятежу. Указывалась также необходимость разъяснения сотрудникам того, что превентивные операции КГБ не должны подменять или ослаблять борьбу против врагов, которые уже выявлены.

Длинный приказ заканчивался на бравурной ноте: у нас есть все, чтобы ни один враг не ушел безнаказанным и ни один невинный человек не подвергся несправедливым репрессиям.

Доступные данные все еще не позволяют ответить на вопрос: а насколько серьезными были «рост оппозиционных настроений» и «взрывы народного недовольства», о которых упоминает Рудольф Пихоя?