Советский воинский долг и религия

Большевики и в дореволюционный период отрицательно относились к чуждой марксизму идеологии сектантства. Тем не менее они не могли равнодушно смотреть на преследования, которым подвергались верующие за отход от православия. Поскольку дореволюционное сектантство росло и на почве пассивного протеста против существовавших реакционных порядков, партия стремилась использовать этот протест, хотя бы частично, в интересах революционного движения пролетариата. Партия ни на минуту не забывала о том, что сектантская верхушка не только не поддержит программу и политику коммунистов, но станет против них в решительную оппозицию. Так оно и случилось.

Баптисты, евангелисты, меннониты, толстовцы на своих съездах в 1918–1920 гг. призвали верующих отказываться от службы в Красной Армии и от работы на оборонных заводах по «внутренним, духовным» убеждениям. Сектантский журнал «Голос истины» с первых номеров после Октябрьской революции вел активную пропаганду против обороны Советской республики. Верующим внушалось, что убивать белогвардейцев грех, они-де наделены «живой душой, нам на земле никто не дал права ее уничтожать, и она стоит выше всех наших желудочных благ».

Летом 1918 г., как раз в то время, когда начался призыв в Красную Армию, в религиозном журнале «Голос истины» была опубликована статья «Христианство и военная служба». В ней давались подробные инструкции сектантам, как дезертировать из Красной Армии. Вот что внушалось верующим: «Имеющиеся в Библии описания войн ни в коем случае не могут служить оправданием войны современной», т. е. борьбы против белогвардейщины и интервентов. Если бы кто-нибудь стал указывать дезертирам на необходимость защиты их же собственных интересов, журнал рекомендовал такой ответ: «Земных интересов у верующих не должно быть. Наше отечество на небесах, и должно искать только горнего». Сектантов, сражавшихся в рядах Красной Армии, журнал запугивал тем, что они «сходят в преисподнюю наравне с неверными».

В соответствии с декретом «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» никто не мог, ссылаясь на свои религиозные воззрения, уклоняться от исполнения гражданских обязанностей, главной из которых была защита Отечества трудящихся. Однако для тех, кто по религиозным мотивам раньше твердо стоял на точке зрения отрицания войны, Советская власть сделала исключение и на основе декрета от 4 января 1919 г. не стала принуждать их к военной службе с оружием в руках[34]. Декрет был оправданной мерой нового государства рабочих и крестьян, впервые не на словах, а на деле гарантировавшего свободу совести. Он давал лишь персональные льготы, имея в виду отдельных лиц, которые и раньше твердо стояли на антимилитаристских позициях. Решение дел об освобождении отдельных лиц, искренность антимилитаристских убеждений которых несомненна, подлежало ведению народных судов. При этом было оговорено праве дачи экспертиз сектантскими организациями, в частности Объединенным советом религиозных общин и групп.

Но сектантские организации недобросовестно отнеслись к толкованию декрета, постарались распространить его не на отдельных лиц, как указывалось в документе, а на всех лиц, принадлежавших к сектантству. Сектантские общины выдавали сектантам призывного возраста (среди которых было немало шкурнических элементов) всякого рода справки и удостоверения, освобождавшие их от службы в Красной Армии. При этом личные качества, момент искренности, наличие или отсутствие антимилитаристских убеждений у домогавшихся освобождения от военной службы сектантов в большинстве случаев не принимались во внимание. Сектантские вожаки говорили, что по евангельскому принципу «не судите, да не судимы будете» они не могут разбирать внутренние мотивы человека, отказавшегося взять ружье. С них, мол, довольно одного признания своего брата, что он не может проливать или содействовать пролитию человеческой крови; остальное — дело его совести.

Сектантская верхушка широко объявила, что их религиозные организации могут ходатайствовать об освобождении от военной службы. Шкурнически настроенные элементы, просто из-за страха или по соображениям контрреволюционного порядка не желавшие с оружием в руках защищать Советскую власть, не замедлили воспользоваться этим, стали прикидываться сектантами. Среди таких «сектантов», внезапно «прозревших», обретших евангельское смирение и отрицательное отношение ко всякой войне, оказались бывшие кадровые царские офицеры, участники первой мировой войны и даже георгиевские кавалеры.