Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991

7-го утром была встреча с Наджибом. Он был с помощником. А М. С. позвал Нишанова, чтоб потом он пофигурировал в отчете: «Чтоб поддержать, а то Узбекистан совсем затоптали» (из-за рашидовщины).

Договорились обо всем быстро. Наджибулла (зная, что деваться нам некуда) просил — и валюты, и оружия, и материального снабжения, и продовольствия.

М. С. обещал рассмотреть.

Выглядит Наджиб уверенно. Видно, распустил сети связей далеко за пределы того, о чем нам рассказывает. Да и альтернативы ему нет. В «семерке» других претендентов передрались… Миру уже известен.

Словом, он хочет, чтоб мы уходили.

Потом колхоз, теплица огурцов, дом… Умеет М. С. общаться с людьми. И делает это по-просту, не подлаживаясь и не возвышаясь в недоступности. И «извлекает» из того, как ведут себя люди, что и как говорят. А держались они на ломанном русском свободно, открыто, уважительно, без всякой боязни и редко — со смущением (парни). А узбечки в теплицах готовы были его лобызать, все просили фотографироваться с ним и гак и эдак. Расселись на земле вокруг него — прямо гаремная картинка.

Возвращаясь в «резиденцию», сказал, что окончательно убедился в том, что надо выступать перед активом.

Вот, давайте поужинаем и сядем готовиться…, будет соревнование умов.

Работа же шла так: М. С. фонтанировал…, я то и дело встревал и «формулировал» или вычленял из его «потока сознания» то, что можно было бы положить на бумагу.

Шеварнадзе и Лущиков вмешивались редко. Кончилось это около 12 ночи.

Ну, говорит (мне и Лущикову), вы приведите все это в порядок и отдайте дежурному. Он мне рано утром передаст.

Пошли в соседнее здание — гостиницу, где поселились девчонки (секретарши и стенографистки)… И мне пришлось эту 40 страничную стенограмму фактически переписывать, переставлять, выявлять мысль, убирать повторы, словом, глубоко редактировать. Лущиков этого не умеет.

Так до 4 часов утра. А в 7. 30 — вставать. Возложение цветов к памятнику Ленина… Завод «Алгоритм» (узбеков там почти нет), и в ЦК — выступление. Текст был для него каркасом… Он по существу произносил новую речь, а вчерашний вечер был для него собиранием мыслей и тренажом.

Нет! Не было у нас после Ленина и его коллег такого лидера. Сравнение с Кировым не подходит, тот был «народный трибун», но ориентированный на примитив. И не интеллигентен столь же. Может быть, по нравственным качествам, по чувству ответственности они сопоставимы.

Потом — плов во дворце, откуда незадолго перед тем уехал Наджибулла. И улетели. В самолете долго пили все вместе чай. М. С. - усталый и довольный сделанным. Особенно тем, что «реаб и л ити ровал» целый народ от пятна и презрения из-за рашидовщины. (Его слова колхозникам, что «народ не виноват» в мгновенье разнеслись по всей республике). Г оворили о многом каждый и все вместе. Бывало лидером разговора становилась Раиса Максимовна, тогда М. С. замолкал…

Запомнилось: с обидой говорил об очередной выходке Шатрова на собрании кинематографистов. Тот сказал: я присутствовал в Белом доме на обеде у американского президента, выступил Леонтьефф, который сказал, что в «перестройке — гласность для интеллигентов, а для народа — мясо нужно». И Горбачев де при этих словах зааплодировал.

Но, во-первых, в Белом доме никто не выступал, кроме М. С, Рейгана и Клайберна. Во-вторых, даже если он, Шатров, перепутал обед в Белом доме с приемом в посольстве, Леонтьефф (нобелевский лауреат по экономике, бывший русский) там ничего подобного не говорил. И, в-третьих, если бы это и имело место, как можно трепаться… Ведь это же противоречит всему духу, всему стилю, всей политике Горбачева!

… Поистине тщеславие «прорабов» перестройки берет верх над порядочностью, и правильно Яковлев сказал: «Хотят быть Александрами Матросовыми перестройки, а становятся Павликами Морозовыми»…

К). Афанасьеву я прочел мораль на эту тему.

М. С был расстроен, особенно тем, что этот кусок выступления Шатрова показали по TV на всю страну.

… Статья в «Правде» (5 апреля) поставила многих в неловкое положение. М. С. говорил мне в самолете: приходил ко мне Лигачев. Побитый. Мучается. Говорит: давайте проведем расследование. Дайте указание, пусть проверят на фактах: не давал я указание, чтоб статья Нины Андреевой рассматривалась как директива. Не давал.

М. С. мне говорит: Может, и не давал. Но где нужно и до кого нужно «довел свое мнение», а антиперестроечники тут как тут: «чего изволите». И пошла писать губерния. Некоторые парткомы уже распорядились обсуждать ее на партсобраниях(как эталон подхода к перестройке). Не говоря уже о том, что я, как прочел ее, сразу увидел, что не могла какая-то там Нина Андреева написать такую статью. Это же платформа, манифест… А Егору (т. е. Лигачеву) я сказал: успокойся, не надо никаких расследований, еще не хватало своими руками раскол организовывать в ПБ.

Но даже хорошо, что это случилось, продолжал разговор М. С, урок всем… Чебриков хорошо выступил (насчет того, что критицизм не носит деструктивного характера).