Совок 7

С любителем предрассветной яичницы и плотских утех в присутствии мужа-историка, я так же, как и с прапорщиком Барсуковым, практически уже определился. И даже придумал, как в обход УПК и социалистической законности, можно будет провести негласное опознание похотливого злодея. Даже не прибегая к сомнительной помощи коллег из седьмой спецкомендатуры. Да, стопроцентной уверенности в раскрытии у меня пока еще не было. Но мне очень хотелось думать, что в поисках креозотного шпалоносца я двигаюсь в правильном направлении.

Усевшись за свой стол, я с той же тупостью во взгляде, как и при передвижении по коридору райотдела, уставился на лежащий перед собой почти чистый лист. На бумаге было всего-то и начертано: «План следственно-оперативных действий». А в голове и вовсе была пустота.

По-хорошему, мне бы сейчас следовало обратиться за советом к кому-то из опытных следаков. И, желательно, ранее уже имевших дело с обокраденной «ликёркой». Или с расследованием преступлений, близко с ней соприкасавшихся. Когда-либо. Можно еще было бы пообщаться на эту тему с операми ОБХСС, обслуживающими это доблестное спиртосодержащее предприятие.

Но делать всё это мне почему-то не хотелось. Знамо дело, что без дальнейшего сотрудничества с бэхами мне в этом деле никак не обойтись. Но в данный момент я чувствовал, что делать это преждевременно. Весь мой предыдущий опыт мне подсказывал, что доверять борцам с хищением социалистической собственности следует очень осторожно и только в самом крайнем случае. Перед тем, как задействовать их в качестве оперативного сопровождения в рамках уголовного дела, неплохо было бы составить для себя хоть какое-то понимание ситуации. Хотя бы для того, чтобы без ущерба для себя и для дела формулировать им вопросы, и поручения.

И, если уж Данилин отписал это мутно-хмельное дело мне, такому молодому, но не по годам зубастому, то это так же было сделано неспроста. Стало быть, ежели я к кому и пойду за первичным разумением, касательно криминального этила, то уж точно, не к местным бэхам, и не к здешним следакам.

Я успел вывести после единички со скобкой фамилию Каретникова с вопросительным знаком после его инициалов, когда без спроса и без стука отворилась дверь. В кабинете материализовался старший лейтенант Гриненко. Держался он вроде бы бодро, но в глазах его металось беспокойство, граничившее с паникой.

— Меня Тютюнник за тобой послал. Пошли! — передав непонятное приглашение, Стас замер в распахнутой им двери.

— Пошел он на хер, твой Тютюнник! — с облегчением приоткрыл я шлюзы для слива давно уже назревшего раздражения и накопившегося в душе дерьма, — Кто он такой, этот Тютюнник, чтобы мной командовать⁈

— Ты не понял, он не к себе, он на ковёр к Дергачеву зовёт! Нас обоих! — прикрыв всё же дверь, опер прошел к подоконнику и прямо из чайника начал жадно выхлёбывать воду.

Такого бестактного поведения в этих стенах я не позволял никому. Кроме себя, разумеется. Хапнув в самом финале предыдущей жизни ковидно-стрессовых эмоций, я по привычке всё еще дул на воду в плане соблюдения санитарных норм.

— Станислав, а вы не офигели случаем⁈ — громко возмутился я, — Вы на какой помойке воспитывались, любезный? Там рядом с чайником вообще-то стаканы стоят!

— Да ладно! — озабоченно отмахнулся опер, — Я в отличие от тебя, человек женатый и по девкам не бегаю! Так что не ссы, я не заразный!

Однако сразу после своих слов, словно бы вдруг засомневавшись в собственной супружеской верности и в отсутствии у себя постыдных болезней, зачем-то протёр носик чайника рукой. Надо полагать, чтобы продезинфицировать его таким образом.

— Пошли уже, Дергачев ждёт! — попытался строгим голосом противостоять моему насмешливому взгляду Гриненко.

— Зачем зовёт, как думаешь? — отринув веселье, начал я убирать бумажки в сейф.

— А чего тут думать, из-за моей новой квартиры! — расстроено, но нимало не колеблясь предположил Стас, — Тютюнник сука, этого и не скрывает. Хохол хитрожопый!

— Ну, если уж на то пошло, так и ты тоже хохол, — как смог, успокоил я сослуживца, — И по хитрожопости, дружище, ты Тютюннику вряд ли уступишь! Напротив, я так полагаю, что ты ему еще и форы дашь!

— Это еще почему? — подозрительно зыркнул на меня укрофобствующий коллега со стерильно-русской фамилией «Гриненко».

— Что «почему»? — включил я еврея, — Почему ты хохол? Или почему ты хитрожопый хохол?

— Я не хитрожопый! — с высокомерной уверенностью заявил мне оперуполномоченный Гриненко, — И еще, чтоб ты знал, у меня бабка по линии матери русская! — уже менее уверенно добавил он.

Поразмыслив секунду, перед тем, как замкнуть сейф, я достал из него тощие картонные корки, в которые была вложена всего одна бумажка.

— Ладно, русский, твой череп мы тебе потом обязательно циркулем измерим! — прервал я своего разошедшегося чистокровного русского друга, — Пошли к руководству! Неправильно это, заставлять подполковника ждать двух лейтенантов.

— Я, так-то, если ты забыл, старший лейтенант! — продолжал горделиво хорохориться неуёмный опер. — Ты как думаешь, Серёга, что будет? Чего они хотят?