Читаем «Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том I. СССР до 1953 года полностью

Спустя годы в Харькове глубокую скорбь и негодование вызвал у меня в знаменитом фильме «Сказание о земле Сибирской» эпизод со свадьбой на тройках. А мне виделись наши беловодовские лошади, которых кормили соломой и ковыряли палкой под хвостом, чтобы они хотя бы трусцой бежали. Да и сейчас отзвук, и даже увлажнение глаз во мне вызывает Некрасов «…чей стон раздается…», а не Пушкин, у которого господа от безделья стреляются. Ну не надо все воспринимать абсолютно; и у Пушкина есть «во глубине сибирских руд» и интересные материалы по истории Петра, и симпатичный Пугачев, но «Мцыри» он не написал.

«Ни в коем случае не следует задаваться вопросом: зачем создатель сотворил человека, потому что не человек у него получился, а тварь поганая, которая изобретает атомные бомбы, чтобы испепелять себе подобных. Даже волки на волков не охотятся, а человек высшей заслугой считает уничтожение себе подобных». Это я писал в конспекте, во время скучной лекции на одном из последних курсов в институте, (когда я попал на секретное предприятие, я этот листок вырвал и уничтожил).

Ничего не сказал уполномоченный спецчасти, не дал, видно, хода делу, не стал меня губить. Да он и сам не хуже меня знал о положении в деревне, но с дураком решил больше не связываться. Видно, догадался, что мое сочинение не случайно, что я честный комсомолец, но, как бы это деликатней по отношению ко мне сказать, – несмышленыш.

Кстати о шпионах. Еще одна сторона этой баррикады, к которой я, однако, в отношении шпионажа не имею никакого отношения, но которая по теме не прошла для меня бесследно.

После только что брошенных на Японию американских атомных бомб на всех предприятиях и в учебных заведениях – и у нас в техникуме – прошли лекции, чтобы рассказать советским людям, что нам боятся нечего. Что устройство атомной бомбы нам известно и, если надо будет, дадим отпор.

Лектор рассказывал, что в бомбе заряд урана защищен от нейтронов свинцовой оболочкой, за которой находится порция радия. Когда приходит время взрыва, свинцовая перегородка между радием и ураном расплавляется, радий облучает нейтронами уран, начинается цепная реакция и уран взрывается.

Когда мы создали атомную бомбу, американцы обвинили в шпионаже двух своих граждан – мужа и жену и казнили их.

Спустя несколько десятилетий дети казненных обратились в американские органы с ходатайством о реабилитации их родителей, поскольку по уровню образования они не могли быть виновными. Уровень образования их родителей не мог их обеспечить достаточными для такого шпионажа знаниями. Советские ученые по уровню знаний в этой области были не ниже американских

Сами осужденные не имели доступа к секретным материалам, а чей-то из них брат, на которого ссылается американское обвинение, был простым электриком на объекте. Ну что может простой электрик такое сообщить, что бы могло составить интерес для Советских ученых? В болтовне со своими родственниками он нарисовал овал бомбы и два куска урана, которыми стреляют друг в друга. Для простого электрика было интересно, что двумя кусками взрывчатки еще стреляют друг в друга, а для физика это «секрет» на уровне школьного образования.

Я больше ничего не знаю, но могу предположить, что это является классическим примером того, как иногда гениальное действительно бывает очень, ну просто до абсурда очень простым. Наши физики, конечно, знали о критической массе. Это действительно уровень школьного образования. А вот как массу большую критической изолировать от нейтронов, блуждающих в самой массе, а в массе, меньше критической инициировать цепную реакцию? Считать они умели и, я думаю, получалось у них, что никакая броня из свинца заряд, больший критической массы от цепной реакции не спасала, и никакое облучение в массе меньше критической цепную реакцию не инициировало. Казалось очевидным, что американцы нашли секрет такой «брони», поэтому в популярных лекциях можно было говорить о принципе атомной бомбы, идея которой казалась школьно-бесспорной.

И вдруг так просто: критической массой заряд становится только в момент взрыва, а до взрыва он состоит из докритических порций, которые и защищать-то не надо. Вот тебе и смехотворно простой рисунок простого электрика.

Сейчас много пишут о том, что симпатизирующие нам физики бескорыстно информировали наших ученых, и в частности, Курчатова, о работах американцев. Я могу предположить, что это касалась обогащения урана, и были эти сведения, возможно, нам полезны, Но американским друзьям и в голову не могло прийти, что наше затруднение настолько простое. Что такое затруднение может быть. В таких случаях я всегда вспоминаю тысячелетнее отсутствие колеса у развитых цивилизаций Нового Света и тысячелетнее отсутствие руля на судах Старого Света.

Впрочем, все это от начала и до конца всего лишь мои домыслы и предположения через полвека после события и ничего больше.

Аттестат зрелости

Перейти на страницу:

Похожие книги

Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное