«Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том I. СССР до 1953 года

От зари до зари
Чуть зажгут фонари
Все студенты по улицам шляются.
Они песни поют,
Они горькую пьют,
И еще кое-чем занимаются.
Через тумбу, тумбу раз,
Через тумбу, тумбу два
И еще кое-чем занимаются
А Владимир Святой
С колокольни большой
На студентов глядит улыбается,
Он и сам бы не прочь
Прогулять с ними ночь,
Да на старости лет не решается.
Через тумбу, тумбу раз,
Через тумбу, тумбу два
Да на старости лет не решается.
Но соблазн был велик, и решился старик,
С колокольни своей он спускается.
Он и горькую пьет,
Он и песни поет, и еще кое-чем занимается.
Через тумбу, тумбу раз,…………………………
А Архангел Гавриил
Все на небо доносил
Что Владимир Святой совращается,
Он де горькую пьет,
Он де песни поет и еще кое-чем занимается.
Через тумбу, тумбу раз

…………………………

Помню, что всевышнему не понравилось поведение Гавриила и в результате

И Архангел Гавриил
По мордасам получил,
И с тех пор доносить не собирается.
Через тумбу, тумбу раз,
Через тумбу, тумбу два
И с тех пор доносить не собирается.

И, продолжая тему, вспоминаю, что в Куйбышеве, т. е. во второй половине ХХ века мы пели все больше песни наших композиторов. Но пели под аккомпанемент мандолины и гитары еще хором.

В 50-х, 60-х годах появилось много отличных стихов, на которые была создана масса мелодий, поражающих своим разнообразием и созвучностью с миром природы и мелодиями народных песен. Народные и сочиненные песни мы в это время пели вперемежку. Просто новых было очень много.

Практики. Экскурсии. Военный лагерь

На четвертом курсе нас отправили на какую-то экскурсию в Ленинград, где дядя Вячик меня сфотографировал с Наташей.

Дядя Вячик после войны вернулся в Ленинград и продолжал работать на Ленфильме оператором. Получил звание «заслуженный деятель искусства».

Когда он вышел на пенсию, то прислал список фильмов, в производстве которых участвовал. В этот раз они работали над фильмом об ансамбле Александрова, и дядя Вячик привел меня на студию, где снимался эпизод с хором. Съемка шла на цветную ленту, а студия к этому еще не было готова – не хватало мощности для освещения при съемках цветного фильма. Съемку вели в два приема: сначала осветили задник на фоне неосвещенного хора, а затем осветили хор. Дядя Вячик дал мне прочитать сценарий – сценарий мне понравился, понравился эпичностью, я люблю эпические кадры. Здесь это были сцены хора на фоне большой природы, т. е. с речкой, но фильм почему-то сняли с производства.

В эту поездку зашли к нашим институтским ребятам, которые на старшем курсе (4?) перешли на учебу в Морскую академию. Им сразу присвоили офицерские звания, одели в морскую форму и поселили в меблированную квартиру с креслами покрытыми белыми чехлами, как в кино. Ну, никакого сравнения с нами…. Офицеры! Да еще морские! Да еще с кортиками.

Между прочим, в Ленинграде мы отрастили усы на спор – кто дольше их проносит. До сих пор ношу. Так же как в детстве, дав обещание друг перед другом, не играть на деньги ни в какие игры; до сих пор не играю и не играл. А многие в общежитии ночи напролет играли в преферанс. Т. е. лоб у меня крепкий.

В конце четвертого курса нас направили на практику на Харьковский завод транспортного машиностроения. Там я влился в группу, экспериментирующую с тепловозным двигателем ДТ-500. Завод этот далеко от общежития и вставать приходилось очень рано – часов в пять. Я так удачно включился в работу, что с чувством нетерпения и радости утром спешил к проходной. Мне не было в тягость такая ранняя побудка. Я понял, что можно мечтать о такой работе, когда хочется бежать на работу, что такая работа бывает (так в жизни у меня и получилось). Во время практики был эпизод, в котором проявилось мое чутье гидравлики. Заводские никак не могли наладить циркуляцию жидкости, а я течение как бы вижу, и я стал командовать: «Эту пробку откройте, а сюда лейте, теперь здесь… теперь здесь…», и циркуляция заработала.