«Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том III. СССР после 1988 года

Политики каждого из новых государств трактуют рассмотренный исторический период по-своему. Трактовать в дипломатических коридорах Министерств Иностранных дел, конечно, можно по-разному, но толкователям при этом необходимо помнить, что эти толкования могут просочиться в школьные учебники, и в зависимости от содержания посеять плоды или нормальных в будущем взаимоотношений между народами, или будущей вражды.

Голодомор

Я буквально потрясен подлой клеветой на наше прошлое теперешних украинских руководителей, которые страшный голод 32-го года называют геноцидом украинского народа.

Эти руководители – люди образованные, они знают, что революционеры были искренними интернационалистами. В это время в стране шло гигантское строительство, и это строительство велось в основном мускульной силой строителей. Вспомните, как «трудяги» разных национальностей, взявшись за руки, уплотняли бетон ногами, как носили его по строительным лесам носилками и возили тачками.

Эти руководители знают, что стране очень были нужны рабочие руки, и никто эти руки по национальности не делил, и Днепрогэс на Украине и Магнитку на Урале строила вся страна. Украинский пролетариат, наряду с Питерским и Московским, считался передовым отрядом строителей нового общества. Для новостроек мы за рубежом закупали оборудование, за которое расплачивались лесом, зерном, пушниной, церковной утварью, картинами, и это оборудование надо было немедленно монтировать в новых цехах, и включать в работу.

Сталин, как аксиому, утвердил обязательность того, что строить, и расплачиваться надо вовремя, невзирая на обстоятельства – вот где исток трагедии.

Нынешние руководители люди образованные, и знают они, почему самый страшный голод охватил именно хлебородные области. Экономика страны была плановая, поставки зерна государству планировались исходя из ожидаемого урожая, соответственно по Черноземью они были самые высокие. Поставки не учитывали угрозы от погодных условий, они рассчитывались по максимуму, который руководители должны были, преодолевая трудности, обеспечить, и когда случилась засуха, это привело к катастрофе, потому что план надо было выполнять любой ценой.

Они знают, что голод прокатился по всему хлебородному Черноземью, вплоть до Урала, захватив и украинцев, и русских, и мордву, и марийцев, и чувашей, и башкир, и казахов. Там, где ожидался наибольший урожай, дошло дело до людоедства – это был голодомор, но был он без национального мотива.

Выполнение плана любой ценой каждой отдельной областью, невзирая на жертвы, не полагаясь на урожай соседних областей, это было преступлением руководства. Мало того, умирающих от голода крестьян не выпускали из деревень, чтобы те из них, кто доживет до весенней лебеды и крапивы, выполнили планы весенней посевной. Это был холодный бесчеловечный расчет. В те районы, где вымершее население не могло обеспечить посевную, завозили хлеборобов из северных картофельных районов. Если это было преступлением, то в этом преступлении виновны и русские и украинские руководители. Да не было тогда среди и трудящихся, и руководителей разделения на русских и украинцев, одним народом, состоящим из белорусов, марийцев, украинцев, узбеков, русских, якутов и всех остальных, мы были.

Любую цену готовы были заплатить Сталин и его соратники для обеспечения максимального темпа индустриализации, но оправдывает ли эта цель любую цену. Может быть, и при меньшей скорости мы бы успели развить в стране машиностроение до уровня способного производить свои самолеты, свои танки, уникальные катюши к началу Отечественной войны, а может быть, и не успели бы.

Надо было искать другие возможные способы обеспечения максимальных темпов индустриализации, и, если они были, то любая цена не имеет оправдания – она преступна. Кто сейчас скажет, были ли другие способы мгновенной индустриализации.

(Я скажу… Мне, может быть, по наивности, кажется, что зарубежные поставщики оборудования для наших строящихся заводов, чтобы не терять заказов, на один год дали бы нам кредит, поскольку поставки уже начались. Я не экономист, это надежда простоватого обывателя).

Но Сталин не был человеком, в нашем обывательском понимании. Он был стальным механизмом, шестеренки которого вращались не запинаясь, и когда между ними попались умирающие от голода, он их перемолол. Если это было преступлением, то оно было против всего советского народа, т.е. было оно без национального мотива!