Современная китайская драма

С т а р и к. Тогда ты…

Т а н  Т я н ь т я н ь. Дедушка, вам что, паспортные данные нужны?

С т а р и к. Хм-м, какие еще паспортные данные! Ко мне сюда прибывают уже без паспортов. Милая, распоряжение Управления безопасности, не велено никому его видеть.

Т а н  Т я н ь т я н ь. Так то имелось в виду, когда он был еще жив. А теперь пора уже отменить это распоряжение. Пустите меня, а?

С т а р и к (вздохнув). Тут недавно приходил один мужчина, так я и его не пустил.

Т а н  Т я н ь т я н ь. Это, наверное, Лю Фэн. Он режиссер театра. Мы все добрые друзья Е Сяосяо.

С т а р и к. Друзья, друзья… Хочешь во что бы то ни стало его увидеть?

Т а н  Т я н ь т я н ь. Да. Я ему многим обязана. Мой долг…

С т а р и к. Что? Долг?

Т а н  Т я н ь т я н ь. Я хочу спеть для него одну песню.

С т а р и к. Пойми, девонька, он уже больше ничего не услышит!

Т а н  Т я н ь т я н ь. Я для себя спою.

С т а р и к (бормочет). Ох, беда! Даже расчувствовался. Я работаю тут всю жизнь, сердце очерствело. Мертвых не боюсь, а вот живых стал побаиваться! Подожди тут… (Уходит.)

Подходит  Л ю  Ф э н, который давно уже прохаживается взад и вперед по другой стороне сцены.

Л ю  Ф э н (подавленно). Тяньтянь.

Т а н  Т я н ь т я н ь. Лю Фэн? Я знаю, ты приходил… У тебя глаза красные, ты плакал?

Л ю  Ф э н. Почти не спал все эти дни, торопился дописать тут одну вещь. У меня все время такое ощущение, что судьба оказалась ужасно несправедливой к Сяосяо… Моя тут вина.

Т а н  Т я н ь т я н ь. Твоя вина?

Л ю  Ф э н (борясь с собой). Я хотел сказать, что… я и Сяосяо всегда были соперниками: вместе поступали в университет — он не попал. Потом оба хотели добиться чего-то в искусстве — опять же в театр его не приняли. Мы и в любви были соперниками. Но он… безвременно ушел!

Т а н  Т я н ь т я н ь (с болью). Лю Фэн, не стоит сейчас говорить об этом.

С т а р и к  вывозит каталку. Под белым покрывалом лежит теперь уже мертвый Е Сяосяо.

С т а р и к (бормочет). Иду! Иду! Не бойтесь, умерший человек что угасший светильник. Всякие там добрые и злые духи — это все суеверие, это все сказки! Я никогда их не встречал… Девонька, хочешь, я с тобой побуду?

Т а н  Т я н ь т я н ь. Спасибо, дедушка. Не нужно.

С т а р и к (кивнув Лю Фэну, продолжает бормотать). Ох, нелегкое это дело — жизнь. Человек все-таки должен иметь друзей! Если я вам понадоблюсь, позовите. (Указывает на помост.) Я вот там буду сидеть. (Возвращается на помост, снимает маску и бороду.)

Актеры напевают лирическую мелодию без слов. Работает ударник. Тан Тяньтянь и Лю Фэн кладут цветы на грудь и возле ног покойного. Актеры взмахивают серебряными нитями, символизирующими дождь, громыхают щитами — гром.

Т а н  Т я н ь т я н ь. Все это так внезапно… кто мог подумать, что ты так скоро покинешь нас. Я не хочу произносить слово «умрешь». Я и Лю Фэн пришли навестить тебя… Ты слышишь мою песню? (Тихонько трогает струны, поет.)

Л ю  Ф э н. Пошел дождь… Сяосяо! Небо, оно тоже будто плачет.

Лю Фэн стоит, опустив голову, погруженный в раздумья. Мертвый  Е  С я о с я о  слегка шевельнулся; через несколько мгновений он медленно стягивает с лица белое покрывало, затем так же медленно приподнимается и садится, окидывает отсутствующим взглядом все вокруг, будто только что проснулся и с трудом пытается что-то вспомнить. Тан Тяньтянь и Лю Фэн ничуть этому не удивлены. Тишина. Только ударник тихонько продолжает играть.

Е  С я о с я о (глубоко вздохнув). Брр, как холодно! Тяньтянь, Лю Фэн, кто положил на мою постель и вокруг меня столько льда? Что случилось? Я даже стал понемногу замерзать…

Т а н  Т я н ь т я н ь. Ты в морге.

Е  С я о с я о. Морг? Как же это я умудрился заснуть именно здесь?

Т а н  Т я н ь т я н ь. Твое сердце уже перестало биться. Сяосяо, ты умер.