Читаем Современная китайская драма полностью

Б а б у ш к а  Ф а н. Ну вот, отец узнает, снова будет сердиться. Он не хочет ехать в коляске.

Ф а н  Ю н. Я знаю. Но тебе ведь тяжело все время его поддерживать. Папа иногда уж слишком капризничает. Да, вот еще, опять забыли папину аптечку. (Достает из кармана железную коробочку.) Возьми.

Б а б у ш к а  Ф а н. Ох! Ну и память у меня стала, растеряха.

Ф а н  Ю н. Погуляете еще немного и возвращайтесь, особенно не переутомляйтесь. Я сейчас уйду, к обеду все приготовлено, каша сварена. Меня не ждите. Днем я пойду в библиотеку и обедать не вернусь.

Б а б у ш к а  Ф а н. Опять будешь всухомятку. Позавтракал хоть?

Ф а н  Ю н. Позавтракал.

Б а б у ш к а  Ф а н. Вечером приходи пораньше. Я сделаю пельмени.

Ф а н  Ю н. Сделай что-нибудь попроще. Коляска за деревом. Я пошел.

Г о (с восхищением смотрит на удаляющегося Фан Юна). Какой хороший мальчик! Эх! И не знаю, откуда привалило ей такое счастье.

Ю й. Глядишь — и душа радуется, повезло бабушке Фан!

Х о у. Мальчик проявляет такое внимание и заботу о вас, это нынче редкость!

Б а б у ш к а  Ф а н. Эх! Вот так, а старикану все мало!

Г о (к Фану). Пора бы уж и успокоиться. Таких детей встретишь не часто! Молодежь нынче вечно куда-то торопится, кто же будет сидеть все время рядом с вами? К тому же, если сын родит вам здоровенького внука, скажите, о ком бабушка Фан будет заботиться, о вас или о внуке?

Ч ж э н. Нынче не феодальное общество, чтобы дети и внуки вертелись вокруг родителей. Теперь ритм жизни стремительный. У молодых людей есть своя цель и свой взгляд на жизнь. Принуждение тут не годится. Когда становится тоскливо, надо почаще приходить сюда, в парк, посидеть в нашем обществе.


Дедушка Фан стучит по скамейке, показывает большим пальцем в сторону садовника Ду.


А! Вы хотите сказать, что любите клены? Такие красивые красные листья у него теперь, а через несколько дней они станут еще красивее.


Дедушка Фан делает жест, будто обнимает кого-то. Пытается что-то сказать.


Б а б у ш к а  Ф а н (смеется). Чем хуже у него получается, тем больше он любит говорить. Когда у него случился приступ, он успел ухватиться за тот клен, а не то рухнул бы, и тогда — конец.


Дедушка Фан непрерывно кивает, показывает большим пальцем в сторону Ду.


Он говорит, хорошо, что его заметил садовник и спас ему жизнь. Он любит всех старых друзей в этом парке (комментируя жесты супруга), говорит, что у них добрая душа.


Дедушка Фан снова кивает головой, смеется.


Т о л с т ы й  Ч ж а о. Бабушка Фан, вы молодец. Ваш перевод — высший класс!

Х о у. Это уж точно! Без всяких слов, по одним только движениям рук все перевела.

Ю й. Эх! Тяжело с ним бабушке Фан.

Х у д о й  Ч ж а о. Старина Фан, такого спутника жизни, как у вас, днем с огнем не сыщешь. И медсестра, и переводчик, повезло вам!


Дедушка Фан показывает большим пальцем в сторону жены, кланяется ей.


Б а б у ш к а  Ф а н (с радостью и печалью). Эх ты! Все заставляешь меня краснеть перед людьми… Пойдем, пойдем, посмотрим цветы.

В с е. Вот что, вы тут отдохните, а мы его отведем.

Б а б у ш к а  Ф а н. Спасибо! (Дедушке Фану.) Осторожней ступай.


Мужчины отводят  Ф а н а  в оранжерею.


(Вздыхает.) Эх! Прошло уж сорок с лишним лет, как мы поженились. Скажите, ну кто бы стал за ним ухаживать, если бы не я! В коляске мне его возить было бы намного проще, но он хочет разрабатывать ноги. Он как-то сказал, что, если я буду жива, тогда и он не испустит дух…

Ю й. Верно сказано! Золотые и серебряные горы не сто́ят хорошего спутника жизни. Бабушка Го, скажите, верно ведь?

Г о (думая о другом). Куда опять подевался этот ребенок? Пойду поищу.

Ю й (останавливая ее). Послушай, что ты все отмалчиваешься, что у тебя на душе, о чем думаешь? Мы тут все в этом парке знакомы уже не один год. Нужно же подумать о своем будущем.

Г о. Одной ногой в могиле, какое тут будущее. Дети ко мне относятся неплохо, я помогаю им, чем могу! Я ведь всю жизнь…

Х о у. Не подумай, что я тебя осуждаю. Но ты все чего-то тянешь. В твоем возрасте пора бы подумать и о себе. Нельзя же так вот жить в сплошных обидах. С тех пор как я увидела, что наша политика действительно претворяется в жизнь, я поверила коммунистической партии. Возникнут затруднения, государство тебя не оставит.

Г о. Я верю! Но как бы тебе сказать… на пороге старости пойти по такому пути… ведь засмеют, да и детям за меня будет стыдно…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Батум
Батум

Пьесу о Сталине «Батум» — сочинение Булгакова, завершающее его борьбу между «разрешенной» и «неразрешенной» литературой под занавес собственной жизни,— даже в эпоху горбачевской «перестройки» не спешили печатать. Соображения были в высшей степени либеральные: публикация пьесы, канонизирующей вождя, может, дескать, затемнить и опорочить светлый облик писателя, занесенного в новейшие святцы…Официозная пьеса, подарок к 60-летию вождя, была построена на сложной и опасной смысловой игре и исполнена сюрпризов. Дерзкий план провалился, притом в форме, оскорбительной для писательского достоинства автора. «Батум» стал формой самоуничтожения писателя,— и душевного, и физического.

Михаил Александрович Булгаков , Михаил Афанасьевич Булгаков , Михаил Булгаков

Драматургия / Проза / Русская классическая проза / Драматургия
Человек из оркестра
Человек из оркестра

«Лениздат» представляет книгу «Человек из оркестра. Блокадный дневник Льва Маргулиса». Это записки скрипача, принимавшего участие в первом легендарном исполнении Седьмой симфонии Д. Д. Шостаковича в блокадном Ленинграде. Время записей охватывает самые трагические месяцы жизни города: с июня 1941 года по январь 1943 года.В книге использованы уникальные материалы из городских архивов. Обширные комментарии А. Н. Крюкова, исследователя музыкального радиовещания в Ленинграде времен ВОВ и блокады, а также комментарии историка А. С. Романова, раскрывающие блокадные и военные реалии, позволяют глубже понять содержание дневника, узнать, что происходило во время блокады в городе и вокруг него. И дневник, и комментарии показывают, каким физическим и нравственным испытаниям подвергались жители блокадного города, открывают неизвестные ранее трагические страницы в жизни Большого симфонического оркестра Ленинградского Радиокомитета.На вклейке представлены фотографии и документы из личных и городских архивов. Читатели смогут увидеть также партитуру Седьмой симфонии, хранящуюся в нотной библиотеке Дома радио. Книга вышла в год семидесятилетия первого исполнения Седьмой симфонии в блокадном Ленинграде.Открывает книгу вступительное слово Юрия Темирканова.

Галина Муратова , Лев Михайлович Маргулис

Биографии и Мемуары / Драматургия / Драматургия / Проза / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Документальное / Пьесы