Читаем Современная китайская драма полностью

Б а б у ш к а  Ф а н. Вот тут ты ошибаешься… Нельзя же быть все время совершенно одинокой, даже не с кем словом перекинуться. Если бы не встретился садовник Ду, мы бы тебе ничего не советовали. А раз повстречался да у обоих вас возникли чувства, то чего же тут так долго сомневаться. Будет кому на старости лет друг о друге заботиться.

Ю й. Бабушка Фан дело говорит! Такие ответственные решения нужно принимать самой, а не оглядываться по сторонам да бояться чего-то. Пусть себе смеются, кто хочет.

Х о у. Слыхала? Видишь, какая у нас сестрица премудрая! Тебе бы надо поучиться у нее уверенности, она достойна быть бабушкой восьмидесятых.

Ю й (с подъемом). А что! Я просто не встретила, а если бы встретила, то сама бы пошла к нему. В законе о браке не сказано, что старушкам не разрешается подыскивать себе старичков!

Б а б у ш к а  Ф а н. Ну что, бабушка Го, надо дать ответ! Садовник ждет тебя уже больше десяти лет.

Ю й. Верно! Скажи нам честно, чтобы мы-то хоть не выглядели незнающими.

Г о. Вы так обо мне заботитесь, переживаете за меня. Я знаю о его чувствах… только я… не могу принять решения!


Вбегает  М э н м э н.


М э н м э н. Бабушка, а вот и я.

Г о. А! Молодец! Наигрался? Залезай в коляску, отдохни, бабушка тебя покатает.

М э н м э н. Не хочу, я хочу эскимо.

Г о. Нельзя! Погода прохладная, а ты уже съел одно по дороге сюда, больше нельзя.

М э н м э н (капризничая). Нет! Нет! Я хочу!

Ю й (достает эскимо). Бери, хороший мальчик не должен плакать, бабушка даст тебе мороженое.

Г о. Не надо. Ему больше нельзя.

Ю й. Ничего, от еще одного эскимо у ребенка ничего с животом не случится. (Мэнмэну.) Кушай, это тебе от меня.

М э н м э н. Спасибо! (Берет эскимо и собирается есть.)

Г о. Мэнмэн, ты забыл? А ты, сестрица, возьми пять фэней.

М э н м э н (вспомнив). Бабушка, кушайте! (Предлагает эскимо бабушке Фан.)

Б а б у ш к а  Ф а н. Какой добрый, воспитанный мальчик! Кушай сам, бабушка не хочет.


Мальчик предлагает эскимо по очереди всем бабушкам и, наконец, своей бабушке Го.


Ю й. Мал, а уже понимает, заботится. Вырастет, обязательно станет почтительным сыном.

Х о у. В скором времени твоя бабушка сможет рассчитывать на твою помощь.

Г о (радостная оттого, что хвалят ее внука). Наш Мэнмэн послушный. Мэнмэн, когда уходили, мама велела тебе поменьше есть мороженого. Давай, я откушу кусочек.


Бабушка Го откусывает кусочек, Мэнмэн бросает эскимо на землю и начинает реветь.


(Уговаривая.) Родненький… Бабушка боится, что у тебя заболит животик.

М э н м э н (плачет). А… Я побью тебя… Даром только хлеб ешь.


Присутствующие цепенеют. Бабушка Го бледнеет, не знает, куда деваться. Все смотрят друг на друга. Появляются  Ч ж э н  и  Д у.


Х о у (взрывается). Ах ты, макака несчастная, что ты сказал? Бабушка с утра до вечера с тобой носится, а ты говоришь, что она даром хлеб ест. Был бы ты моим внуком, я бы тебе за такие слова роток порвала.


Мэнмэн испуган, опять начинает реветь.


Ю й (гневно). От горшка два вершка, разве можно так говорить? Не было бы бабушки, не было б тебя. Бабушка даром хлеб ест! Кто тебя этому научил?

М э н м э н (плачет). Это не я придумал, это мама так говорит…

Х о у. Вот и плохо, что мать так говорит… А ты за ней повторяешь! Вот вырастешь и так же будешь говорить о своей маме, спроси, понравится ей такое выслушивать?

Ю й. Не смей больше повторять, понял?

Б а б у ш к а  Ф а н. Да хватит вам! Он еще маленький, что он понимает! (Увидев, что бабушка Го оцепенела, тихонько.) Только травмируете бабушку Го.

Х о у (не остыв от гнева). Гм! Был бы это мой внук, я бы ему задницу распорола! Да в придачу с матерью. Черт-те что.

Г о (сдерживаясь). Сестрицы, прошу, не сердитесь. Все оттого, что я совсем необразованная, не знаю, как воспитывать детей…

Д у (покупает еще одно эскимо и дает Мэнмэну). Перестань плакать! Глотка у тебя не маленькая. Пойди извинись перед бабушкой!

М э н м э н (видя эскимо, перестает плакать). Спасибо, дедушка. (Бабушке Го.) Бабушка, извини, я так больше говорить не буду, не сердись…

Г о (обняв Мэнмэна). Хороший мальчик, бабушка не сердится… не сердится… (Плачет.)


Ду, пряча глаза, поворачивается и уходит.


Ч ж э н. А я думаю, не надо огорчаться. Когда дети взрослеют, они перестают в нас нуждаться. Естественно, что мы начинаем чувствовать себя лишними.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Батум
Батум

Пьесу о Сталине «Батум» — сочинение Булгакова, завершающее его борьбу между «разрешенной» и «неразрешенной» литературой под занавес собственной жизни,— даже в эпоху горбачевской «перестройки» не спешили печатать. Соображения были в высшей степени либеральные: публикация пьесы, канонизирующей вождя, может, дескать, затемнить и опорочить светлый облик писателя, занесенного в новейшие святцы…Официозная пьеса, подарок к 60-летию вождя, была построена на сложной и опасной смысловой игре и исполнена сюрпризов. Дерзкий план провалился, притом в форме, оскорбительной для писательского достоинства автора. «Батум» стал формой самоуничтожения писателя,— и душевного, и физического.

Михаил Александрович Булгаков , Михаил Афанасьевич Булгаков , Михаил Булгаков

Драматургия / Проза / Русская классическая проза / Драматургия
Человек из оркестра
Человек из оркестра

«Лениздат» представляет книгу «Человек из оркестра. Блокадный дневник Льва Маргулиса». Это записки скрипача, принимавшего участие в первом легендарном исполнении Седьмой симфонии Д. Д. Шостаковича в блокадном Ленинграде. Время записей охватывает самые трагические месяцы жизни города: с июня 1941 года по январь 1943 года.В книге использованы уникальные материалы из городских архивов. Обширные комментарии А. Н. Крюкова, исследователя музыкального радиовещания в Ленинграде времен ВОВ и блокады, а также комментарии историка А. С. Романова, раскрывающие блокадные и военные реалии, позволяют глубже понять содержание дневника, узнать, что происходило во время блокады в городе и вокруг него. И дневник, и комментарии показывают, каким физическим и нравственным испытаниям подвергались жители блокадного города, открывают неизвестные ранее трагические страницы в жизни Большого симфонического оркестра Ленинградского Радиокомитета.На вклейке представлены фотографии и документы из личных и городских архивов. Читатели смогут увидеть также партитуру Седьмой симфонии, хранящуюся в нотной библиотеке Дома радио. Книга вышла в год семидесятилетия первого исполнения Седьмой симфонии в блокадном Ленинграде.Открывает книгу вступительное слово Юрия Темирканова.

Галина Муратова , Лев Михайлович Маргулис

Биографии и Мемуары / Драматургия / Драматургия / Проза / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Документальное / Пьесы