Современная литература Великобритании и контакты культур

События, описанные в дневнике Синары, хронологически лишь частично совпадают с теми, о которых повествуется в произведении М. Митчелл. Синара начинает писать свой дневник в 1873 г., когда на день рождения (ей исполняется 28) ей дарят тетрадь в кожаном переплете, в которую она начинает вносить свои записи, и лишь в воспоминаниях возвращается в свое детство на плантации. Вторая часть книги посвящена жизни Синары в течение последующего десятилетия – можно без преувеличения утверждать, что это абсолютно автономная часть произведения, в которой появляются новые герои (центральное место принадлежит темнокожему Сенатору) и проблематику которой можно определить как становление самосознания темнокожих американцев как полноправных граждан США. Очевидно, что именно первая часть романа, представляющая собой альтернативную версию событий, знакомых читателям по классическому произведению М. Митчелл, вызвала оживленные споры читателей и критики. Отметим также, что если роман «Унесенные ветром», созданный в жанре популярного исторического романа и опирающийся на известные исторические документы, претендует на объективность представления исторического материала, то роман А. Рэндалл предельно и откровенно субъективен, о чем свидетельствует сам жанр дневниковой прозы. С другой стороны, повествование Синары опирается на весь комплекс устных и письменных свидетельств бывших рабов, некий объединенный прототекст, интерес к которому в современной мультикультурной Америке достаточно высок.

Каким образом удается Алисе Рэндалл создать альтернативный вариант истории, представленной в романе М. Митчелл? Одним из основных средств переосмысления становится язык произведения, о чем выразительно заявлено уже в самом его заглавии: The Wind Done Gone – фраза, взятая автором из диалекта афроамериканцев южных штатов, грамматически неверная с точки зрения общепринятой литературной нормы. Одной из важных тем романа является месть – месть рабов своим хозяевам, но даже сам факт написания постколониального ответа, или, как пишет большинство американских критиков, пародии на роман «Унесенные ветром», может расцениваться как факт литературной мести. Критики подчеркивают тот факт, что в тексте произведения широко используется тайный язык рабов, который не до конца понятен даже носителям английского языка. Наиболее выразительным примером использования такого языка является название поместья в романе А. Рэндалл – Тата (Тара у М. Митчелл). Tata на диалекте темнокожих рабов означало «спасибо», но также и «грудь» – поместье, вскормившее всех героев произведения. Впрочем, аналогичным образом в тексте заменены и другие названия: так, название поместья Уилксов в «Унесенных ветром» «Двенадцать Дубов» становится в романе А. Рэндалл «Двенадцатью рабами, сильными, как дубы». Одновременно переименовываются и многие герои произведения: мистер и миссис О’Хара становятся Плантатором и Леди, Мамушка получает имя Пэллас (в английском языке созвучное со словами «дворец» и «грудь»), Мелани – Meally Mouth («Сладкоречивые Уста»), Эшли – « Мечтательный Джентльмен»; Ретт, который купил красавицу Синару, долгое время был ее любовником и позднее женился на ней, становится просто Р., а Скарлетт получает имя Другая (Other). Необходимо подчеркнуть, что «другой» – о дин из центральных терминов постколониальной теории, широко используемый и рассмотренный в работах ведущих теоретиков постколониальных штудий (Х. Баба, Б. Эшкрофт, Э. Саид и др.). Для колониального дискурса широко распространенными являлись репрезентативные практики, рассматривающие «незападные» подходы как «другие», «чужие». Характерно, что они включали самоидентификацию Запада через противопоставление его предполагаемому «другому». Бинарная оппозиция «свой – ч ужой» реализуется в тексте романа А. Рэндалл на примере двух центральных женских образов, Синары и Другой, которые связаны сложными и болезненными отношениями любви‐ненависти:

У Другой было так много вещей, которые мне хотелось иметь. Сначала вещей, потом людей. Людей больше, чем вещей – н о ничего, что ей принадлежало, ни изумруды, ни Р., не желала я больше, чем ее любви к Мамушке (p. 42).

Другая любит Мамушку, и Мамушка любит Другую, что ранит Синару, а Леди, у которой фактически отнимают ребенка, символически удочеряет маленькую мулатку и передает ей свои знания в области сбора и использования трав и растений и так далее, вплоть до отношений обеих героинь с Р. «Если на то пошло, я ребенок Леди, а она – Мамушки» (p. 47).