Современная румынская пьеса

М а н о л е. Словно струя воды. Определенно, людям нужно жить до двадцати лет, самое большое. Представляете себе, какой рай земной воцарился бы в мире? Жизнь оставалась бы шуткой, а не «проблемой». У тебя некрасивое ухо, Кристина. Верхушка немного оттопырена. Впрочем, это пикантное несовершенство. Оно вносит маленькую ноту животной наивности. Напоминает остренькие рожки у козочки. (Вдруг, нетерпеливо.) Что с тобой, девочка? Что тебя озаботило? Ты дурнеешь, когда думаешь. (Бросает альбом.)

К р и с т и н а (вскакивает, на глазах у нее слезы). Не могу я больше позировать. Терпеть не могу, чтобы меня разбирали, будто я экспонат какой. У меня тоже душа есть. (Убегает.)

М а н о л е. Что это за истерики?

К л а у д и я. Я спрашиваю себя, действительно ли она наивна илн прикидывается дурочкой?.. Все-таки пойду к озеру. (Встает.)

М а н о л е. Посиди немного. Что ты хотела сказать?

К л а у д и я. Догадайся, Ман. В семнадцать лет ты — неразгаданная тайна, в сорок — развлекаешься, выдумывая ее. (Уходит.)

Маноле погружен в свои мысли. Появляется  К р и с т и н а, по-ребячьи готовая расплакаться и засмеяться.

К р и с т и н а. Прошу вас, простите меня… Я больше не буду. (Серьезно.) Почему вы на меня так смотрите? (Робко, растерянно.) Как жарко, правда?

Внезапно гаснет свет.

М а н о л е  и  К р и с т и н а  в тех же позах, но прошла целая неделя.

К р и с т и н а (непринужденно, в ней даже проглядывает кокетство, когда она приподнимает волосы на затылке). Ах, какая опять жара сегодня…

М а н о л е (рисуя). Когда ты подняла волосы, ты будто из воды вышла. У меня появилось ощущение капель воды, которые стекают у тебя по затылку.

К р и с т и н а (хохоча). Вот хорошо бы! Я изнемогаю от жары. (Избалованным тоном.) Когда мне можно будет пойти искупаться?

М а н о л е (оставляя альбом, с неудовольствием). Почему ты не сказала, что тебе скучно? Иди, я тебя не держу!

К р и с т и н а (испуганно). Я не говорила, что мне скучно! Я сказала, что мне жарко! (Пауза. С видом отчаяния.) Никогда я не научусь, как мне вести себя с вами.

М а н о л е. Иди, иди и искупайся.

К р и с т и н а. Не хочу! Я так могу хоть всю жизнь сидеть.

М а н о л е (улыбаясь). Ну, столько я у тебя не прошу.

К р и с т и н а. Могу все, что вы ни попросите. Особенно когда вы улыбаетесь, а не глядите на меня хмуро и с таким ледяным видом, будто я… классовый враг.

М а н о л е (веселясь). Что тебе пришло в голову?! Никогда я не гляжу на тебя хмуро и с ледяным видом.

К р и с т и н а. Ну конечно! Вы умеете по-разному смотреть! Как мне во всем разобраться? Иногда вы глядите сквозь меня, будто я из стекла. То ли не видите меня, то ли видите, как вот это кресло. Тогда я злюсь и мне хочется пощупать себя, убедиться, не деревянная ли у меня нога или, может, нос на макушке. В другой раз, когда у вас такой холодный и презрительный взгляд, я несусь к зеркалу посмотреть, не превратилась ли я в скорпиона или поганку, что ли? Ох, как я плачу потом! А иногда… (Останавливается.)

На пороге холла появляется  А г л а я.

М а н о л е. Иногда? (Пристально вглядывается в нее.)

К р и с т и н а (после короткой паузы). Как теперь! Этого взгляда я не понимаю. Но мне хочется или бежать, или… (Умолкает.)

Маноле не помогает ей.

(Почти шепотом заканчивает.) Поцеловать вам руку.

М а н о л е (немного взволнован). Зачем убегать? Или зачем целовать мне руку? И то и другое нелепость.

К р и с т и н а. Нет. Я знаю. То есть не знаю… (Растерялась.)

М а н о л е (глядя на нее). Тогда лучше беги!

Кристина резко нагибается, целует ему руку и бежит.

Кристина!

К р и с т и н а (останавливается у кулисы. Хочет что-то сказать, шевелит губами, потом, махнув рукой). Мадам Клаудия идет. (И убегает. Через минуту слышится ее пение: «Чао-чао, бамбина!» Голос ее тает вдалеке.)