Современная венгерская пьеса

Пауза. Тооты непонимающе переглядываются, ожидая пояснений.

(От этого еще больше раздражается, но, сдерживая себя, доброжелательно.) Вам понятна моя мысль? Один ученый исследовал влияние темноты на органы слуха. В темноте звук воспринимается иначе, чем на свету. Он кажется во много раз громче. Это потому, что в темноте органы слуха крайне напряжены. А это в свою очередь приводит к галлюцинациям, к головным болям. Все это я говорю к тому, что бездеятельность влияет на человеческий организм так же пагубно, как темнота на органы слуха. Своих солдат в периоды затишья я заставляю обрывать на штанах пуговицы и вновь пришивать. Теперь-то вам понятно, о чем я говорю?

Тооты непонимающе переглядываются.

М а р и ш к а (неуверенно). Конечно, господин майор. Если вам требуется пришить пуговицы, мы с Агикой с удовольствием их пришьем.

М а й о р (сникнув). Видимо, мне не суждено быть понятым. (Идет к дверям своей комнаты, но на пороге останавливается.) Скажите, не найдется по крайней мере ножниц и клея…

М а р и ш к а. Конечно, найдется… Для чего вам, уважаемый господин майор?

М а й о р (весь дрожа от негодования). Хочу вырезать игрушки! Я не выношу безделья и не могу сидеть сложа руки, как вы.

А г и к а. Можно мне сказать несколько слов? Мы с мамой никогда не сидим без дела. Вечерами, например, мы делаем коробки.

М а й о р (насторожившись). Что вы делаете?

А г и к а. Коробки. Вечерами, когда нечего делать, мы режем и складываем коробки.

М а й о р. Какие коробки?

А г и к а. Для медикаментов. Для ваты, бинтов.

М а р и ш к а (показывает). Вот такие.

Майор рассматривает с возрастающим интересом.

Картон дает фабрика «Санитас»{173} в Эгере.

А г и к а. Кусок картона надо надрезать, потом согнуть, вот так… У нас есть специальная картонорезка…

М а й о р (с любопытством). Это что такое?

М а р и ш к а (достает странную конструкцию, похожую на хлеборезку). Вот она… наша картонорезка. (Показывает, как она работает.)

А г и к а. Это наш папа изобрел.

М а й о р. Очень, очень интересно.

Далее все разыгрывается в ускоренном темпе.

М а р и ш к а. У него — золотые руки. Машину прикрепляем к столу.

М а й о р. Закрепляйте. Быстрей!

М а р и ш к а. Вам действительно интересно?

Т о о т. Почему вы раньше об этом молчали?

А г и к а. Вот смотрите. Беру картон, надрезаю, сгибаю края. Вдеваю — и коробка готова.

М а й о р (восхищенно). Превосходно! Вот это дело! Сгибаю… с какой стороны? (Пробует.)

Все смотрят на него.

Смотрите — получается! (Показывает готовую коробку.)

Маришка всплескивает руками.

А г и к а (глядя на майора, как на божество). Посмотрите, это чудесно! Такого я еще не видела.

М а й о р (воодушевленно). Агика, дайте мне картон.

М а р и ш к а. Нет, нет, вы наш гость, и мы не можем допустить, чтобы вы занимались столь унизительной работой.

М а й о р. Прошу вас, Маришка, обо мне не беспокойтесь. Только я почувствовал, что могу сделать нечто полезное! А вы… Если вы не дадите мне делать коробки, я немедленно уезжаю. (Встает.)

М а р и ш к а (в ужасе). Господин майор!.. Даже не думайте! Сядьте, пожалуйста.

М а й о р (садится, берет картон). Тогда давайте делать коробки. Делать коробки? Нет. Резать коробки.

М а р и ш к а. У вас просто золотые руки!

А г и к а. Вы справляетесь лучше, чем я или мама.

М а й о р (лихорадочно работает. Взглянув на Тоота). А вы, господин Тоот? Почему вы не с нами?

Т о о т (смеясь). Я?

А г и к а. Папочка?

Тооты смеются. Майор вскидывает голову. Смех обрывается.

М а й о р. Почему?

Т о о т (под пронизывающим взглядом майора). У меня нет сноровки. Увольте.

М а й о р (прекратив работу, серьезно). Как вас понимать? Может, вы полагаете, что вырезать коробки унизительно?

Т о о т (капитулируя, но с достоинством). Как может быть унизительным то, чем занимается господин майор?

М а й о р. Почему же вы отказываетесь вырезать коробки?

Т о о т. Господин майор, поймите мое положение. Если мои подчиненные узнают, что я в свободное время вырезаю коробки, они перестанут меня слушаться. Нет, нет… я не могу. Представляете, к каким последствиям это может привести? Мои подчиненные скорее дадут дому сгореть, чем послушаются команды человека, которого не уважают.