Современная жрица Изиды

Нердко, то закрывая глаза, то дико поводя ими, она объявляла мн, что видитъ сцены, происходящія тамъ-то и тамъ-то. Въ тхъ случаяхъ, когда мн удавалось проврить это ясновидніе, всегда оказывалось, что ровно ничего изъ якобы видннаго ею не происходило въ дйствительности. Ни разу она не угадала, хотя бы только приблизительно.

Передъ моимъ отъздомъ изъ Вюрцбурга, она, какъ разсказано мною въ глав XX, сдлала мн, отъ имени своего «хозяина», цлый рядъ весьма подробныхъ, опредленныхъ предсказаній, которыя должны были исполниться въ самомъ скоромъ времени. Моя неувренность, что предсказанія эти исполнятся, не могла, полагаю, измнить велній судьбы моей, открытой «хозяиномъ» — и вотъ, хоть бы одно самое маленькое предсказаньице случайно исполнилось! Даже профессіональныя гадалки, спрашивающія — на сколько погадать, на рубль или на три, — предсказываютъ удачне.

Да и гд, наконецъ, хоть сколько-нибудь удовлетворительно засвидтельствованные факты проявленій ея ясновиднія или, какъ это называется на «теософическомъ» язык, «чтенія въ астральномъ свт»? — въ разныхъ «правдахъ о Е. П. Блаватской» искать ихъ, какъ уже извстно читателю, довольно трудно.

Возьмемъ на выдержку подобный примръ. Г-жа Желиховская («Русское Обозрніе» 1891 г. декабрь, стр. 570[94]) пишетъ: «Елена Петровна часто насъ предупреждала о смерти людей, жившихъ съ нами въ Россіи, изъ-за большихъ разстояній. Послдній такого рода фактъ случился лтомъ 1886 года, когда, живя въ Петергоф, мы получили отъ нея письмо изъ Остенде, гд она извщала насъ о кончин А. М. Бутлерова, ране чмъ это извстіе появилось въ нашихъ газетахъ. Елена Петровна очень любила профессора Бутлерова и была съ нимъ въ постоянной переписк».

Осенью 1885 года, пріхавъ изъ-за границы въ Петербургъ, я встртился съ А. М. Бутлеровымъ и долго бесдовалъ съ нимъ о Блаватской. Онъ съ большимъ интересомъ меня о ней разспрашивалъ, разсказывалъ мн о ней то, что слышалъ отъ другихъ; вообще изъ его словъ никакъ нельзя было заключить, что онъ хоть сколько-нибудь самъ ее знаетъ. Еслибъ онъ не только былъ съ нею въ постоянной переписк, но даже еслибы обмнялся двумя-тремя письмами, — онъ, по свойству нашего разговора, непремнно сказалъ бы мн объ этомъ.

Я все-таки, однако, могу ошибаться. Ну такъ вотъ: ближайшій другъ А. М. Бутлерова и его свойственникъ (двоюродный братъ его супруги) А. Н. Аксаковъ, бывшій съ нимъ въ постоянныхъ сношеніяхъ и посл его кончины разбиравшій его бумаги, разршилъ мн заявить какъ фактъ, что А. М. Бутлеровъ не былъ лично знакомъ съ Е. П. Блаватской и никогда не находился съ нею ни въ какой переписк.

И такъ, одна часть сообщенія г-жи Желиховской оказывается выдумкой, а другая не удовлетворяетъ даже самымъ простымъ требованіямъ отъ подобнаго рода сообщеній: не указано число, въ которое было написано и отправлено письмо Блаватской изъ Остенде. Еслибы можно было съ точностью проврить моментъ отправки письма, то, по всмъ вроятностямъ, оказалось бы, что «mamdame» узнала о кончин Бутлерова изъ только-что полученной телеграммы и въ письм своемъ, привычной къ такимъ фразамъ рукою, написала: «онъ умеръ, я знаю: я его видла».

Вс примры подобнаго рода, встрчающіеся въ «нео-теософской» литератур о Блаватской, не боле достоврны и убдительны.

Затмъ слдуетъ коснуться вопроса о «хозяин», о знаменитыхъ «махатмахъ». Среди индусовъ, помимо всякаго «теософическаго общества», издревле существуютъ легенды и разсказы о великихъ душахъ (это переводъ слова махатма или, врне, маха-атма), мудрецахъ, живущихъ на горахъ, въ недосягаемыхъ глубинахъ Тибета и обладающихъ необычайнымъ знаніемъ сокровеннйшихъ тайнъ природы.