Совсем как ты

– Нет, я в пабе две порции добавила. И уже наполовину забалдела.

– Почему бы не забалдеть на вторую половину?

Она улыбнулась и, взяв Джозефа за руку, повела его на середину танцпола. Диджей крутил ремикс «Body Drop» – по сути, только партия ударных, нотка синтезатора и рэп, но на такой громкости звучало отпадно – жутковато и футуристично.

В основном народ просто подпрыгивал с поднятыми руками – ни на что другое места, по сути, не хватало. Люси пальцами описывала в небе какие-то фигуры и строила комичные гримасы Джозефу. А тот всеми силами старался не провалиться сквозь землю от стыда.

Кое-кто из их компании тоже уже танцевал; глядя на Люси, на танцпол потянулись и остальные. Все принялись копировать движения ее рук. Никто не глумился. Похоже, Люси только украсила собой этот вечер.

На именинный ужин Люси жарила курицу-гриль, а Джозеф между тем готовил мальчишек к визиту своей матери.

– Она не любит плохие слова.

– Какие конкретно? – спросил Дилан. – Матерные?

– Те, которые относятся к сексу и к туалету.

– Туалетная бумага? – съязвил Эл.

– Не о том речь, ты прекрасно знаешь.

– Туалетный ершик? – подхватил Дилан.

– Стульчак?

– Дамский туалет?

– Мужской сортир?

– Заткнулись на минуту, – приказал Джозеф.

Мальчишки подчинились. Люси подумала, что это и полезный, и гнетущий опыт. Утешало лишь то, что он не зависит от мужского доминирования, ведь Полу такие воспитательные меры удавались даже хуже, чем ей.

– Каки, сраки, сиськи, письки, шишка, пофиг, нахер и так далее.

Мальчишки поняли, что лучше не смеяться, и на этот раз их серьезность стала просто невыносимой.

– А как по-другому сказать?

– Просто не заводите таких разговоров. У нас будет ужин. За столом никому не интересно слушать про ваши пенисы.

Люси хотела повторить слово «пенисы», чтобы немного разрядить обстановку, но решила, что это будет ребячеством, как ни крути.

– Еще какие запреты?

– А, да: чтобы никаких Иисусов и Христов.

– И «боже» нельзя?

– Только в самом крайнем случае. Вы же умные ребята. Я хочу, чтобы моя мама тоже это поняла.

– Слушайте, – сказал Эл. – Может, пусть Дилан поспрашивает у меня столицы мира? Я почти все знаю.

– Нет, умничать тоже не надо, – ответил Джозеф.

– Тогда я совсем запутался: что можно, чего нельзя, – расстроился Эл.

Кончилось дело тем, что битый час братья молчали, поскольку оба мгновенно запали на Грейс. Они бы никогда в этом не признались и, скорее всего, даже не понимали, что с ними происходит, но все признаки были налицо: стоило Грейс произнести хоть слово, как мальчишки заливались румянцем и смотрели ей в рот. Потом благоговейное молчание сменилось комичной услужливостью, преувеличенной вежливостью и – время от времени – повторением по слогам трудных в правописании слов, звучавших в беседе. Люси могла совершенно не беспокоиться по поводу вульгаризмов, за исключением пары случаев, когда мальчишки вставляли в речь длинные слова, дабы показать свою образованность.

– Мама, давай я буду расставлять тарелки попеременно? – спрашивал Дилан.

– ПОПЕ-РЕМЕННО, – подхватывал Эл.

И так далее. Джозеф закатывал глаза. Грейс веселилась.

А в это время Люси и миссис Кэмпбелл умильно наблюдали за происходящим. Как ни странно, они ведь оказались в сходной ситуации: их сыновья старались – хотя и с разной степенью успешности – понравиться женщинам. Придет время – и Дилан с Элом будут сидеть в чужой кухне и прикидывать, как произвести впечатление на тех, которые вольны их принять или отвергнуть. Быть может, и Люси окажется рядом. Она почувствовала легкий укол надвигающейся паники. Перед ней замаячили важные обязательства и отношения, выбранные не ею самой. Она прониклась благодарностью к Грейс и ее матери, которые хотя бы стремились к сближению. Не иначе как этому способствовал ее возраст: они, по всей видимости, рассчитывали, что лет через пять им уже не понадобится сюда захаживать.

– Мы с тобой берем одно препятствие за другим, – сказал ей ближе к ночи Джозеф.

Он что-то читал в телефоне. Люси без удовольствия дошла до середины книги.

– Что ты имеешь в виду?

– В эти выходные пообщались с моими друзьями и родственницами. Это уже немало. А я познакомился кое с кем из твоей компании… Ну, короче.

– Препятствий больше нет, – заключила Люси.

– Разве что мой папаша. Но ты с ним не поладишь – с ним вообще трудно иметь дело, да это и не обязательно.

– А ты до сих пор не знаком с моими родителями, хотя там аналогичная история.

– Ну вот и разобрались. Разложили все по полочкам.

– Я валяюсь в постели с двадцатитрехлетним парнем, который шарится в телефоне, а сама читаю нудный роман, выдвинутый на Букера. Что пошло не так?

– Брось ты эту книгу.

– Я всегда дочитываю до конца.

– Зачем?

– Затем… Если хоть раз дать себе послабление, это может войти в привычку.

– Выходит, ты всегда читаешь скучные книги?

Она засмеялась:

– Стараюсь этого избегать.

– Наверно, плохо стараешься.