Совсем как ты

В комнате царил идеальный порядок. Там стоял серый мебельный гарнитур из трех предметов и везде – на каждом выступе, на каминной полке, на стенах – красовались фотографии детей. Будь ее воля, Люси обошла бы всю комнату, выискивая любой след Джозефа. Со своего места она видела каминную полку с его необычайно трогательной фотографией в школьной форме. На вид ему было лет четырнадцать-пятнадцать.

Люси кивнула в сторону снимка и улыбнулась.

– Прямо ангел, – сказала она. – Какой это год?

– Тут он в десятом классе, – ответила миссис Кэмпбелл. – Год, наверно, две тысячи восьмой. А вы что поделывали в две тысячи восьмом?

– В общем, то же, что и сейчас, а еще родила ребенка.

Люси подумала, что ей пытаются внушить, насколько юн Джозеф и насколько стара она сама. И впрямь: год две тысячи восьмой и дети случились, можно сказать, сто лет назад.

– Значит, несколько более замужняя, чем сейчас.

– Намного более, – сказала Люси.

Это был правильный ответ или нет? Очевидно, неправильный.

– И в какой же степени вы замужем в данный момент?

– Вы хотите знать в процентах?

– Нет. – (Ни тени улыбки.)

– Я не замужем, но и не свободна. Мы в процессе развода. У моего бывшего мужа есть новая подружка.

– И что же дальше?

Нет, совсем не похоже на подростковое свидание, когда эмоции возникают оттого, что все вибрирует. Скорее, это как собеседование при устройстве на работу. На собеседовании как раз приходится отодвигать свое истинное мнение и подавлять желание сказать то, что хочется, пока не поймешь, какого ответа от тебя ждут. Сложность заключалась в том, что она не поняла вопроса.

– Да ничего. В общем… повторное замужество не планируется.

– Однако вы будете свободны и сможете выйти за Джозефа.

Вот черт! Что на это ответить? Неужели ее подталкивают обвенчаться с Джозефом? Или миссис Кэмпбелл заподозрила в ней изощренную брачную аферистку? Гадать было некогда. Требовалось сказать нечто близкое к истине.

– Я не собираюсь выходить за Джозефа, – ответила Люси, – он слишком молод и когда-нибудь захочет детей, а это не ко мне.

– Вот и не надо ему мешать.

– Вы так считаете?

– Вряд ли можно считать как-то по-другому.

– Миссис Кэмпбелл…

Люси замолчала, ожидая, что миссис Кэмпбелл предложит обращаться друг к другу по имени. В подобных случаях без этого не обходилось, по крайней мере, в телевизоре. Однако через несколько секунд, когда предложения не последовало, Люси поняла, что молчание не прервется, если она не возьмет инициативу в свои руки.

– Ему надо сначала найти свой путь, – сказала Люси. – Лет до тридцати Джозефу лучше не помышлять о семье. Если мы к тому времени еще будем вместе, я уйду с дороги за пару лет до его тридцатилетия, чтобы дать ему время для разгона.

– Знаете, – проговорила миссис Кэмпбелл, – это будет сложно. Вам тогда исполнится сколько? Лет пятьдесят?

Люси кивнула и состроила мученическую гримасу, какая обычно сопровождает разговоры о возрасте. Шутливую, конечно.

– Тогда перед вами замаячит перспектива провести остаток своих дней в одиночестве, – продолжала миссис Кэмпбелл. – На этом жизненном этапе трудно привыкать к холодной постели.

Стиснув зубы, Люси кивнула в знак покорности злому року, но на самом деле не желала с ним считаться.

Откуда взялись ее уверенность и оптимизм? Она знала, что в пятьдесят лет жизнь не кончается. У нее по-прежнему будут устремления и планы в отношении профессионального роста и личной жизни. Пусть даже она останется одна, но все равно будет себе внушать, что сохраняет привлекательность – как физическую, так и душевную.

Такие рассуждения могли оказаться совершенно необоснованными, но она предпочитала думать именно так.

– Я, наверное, морально подготовлюсь к этому этапу, – сказала Люси.

– Ох нет, к одиночеству не подготовишься.

– Ну и ладно, – бросила Люси. – А что вы думаете насчет дня рождения Джозефа? Приходите с дочерью к нам.

– Э-э…

Мать Джозефа колебалась. Она будто изучала это приглашение со всех сторон, высматривая рытвины, шипы, оголенные провода, бациллы сибирской язвы. Но, ничего такого не обнаружив, согласилась. Вот теперь впору было перейти к фотографиям.

В субботу приятели Джозефа из культурно-спортивного центра звали его с собой в Долстон. Люси знала, что Долстон славится своими клубами – об этом даже писала «Гардиан».

– Хочешь с нами? – предложил Джозеф.

Люси засмеялась.

– Что смешного?

– Вряд ли я придусь ко двору в долстонских клубах. И ты считаешь точно так же, иначе не отводил бы глаза.

– Так ты не возражаешь?

– Когда отводишь глаза, возражаю!

– Прости, я хотел смотреть на тебя, но…

– Но духу не хватило.

Джозеф не стал ее поправлять. Отказ принес ему облегчение. Он не знал, что она наденет, захочет ли танцевать. Конечно, нельзя судить только по танцам на кухне, но других вариантов он никогда не видел, так вот: если она начнет дергаться в клубе, как на кухне, ему будет неловко.

– Планируешь надраться?

– Почему это?

– Просто любопытно. Никогда не видела тебя с похмелья.

– Нажираться – это не мое. Просто выпью пару пива и догонюсь диетической колой.

– И наркотой?