Совсем как ты

– Наслышана, – сказала миссис Кэмпбелл

Это слово было произнесено нейтральным тоном, без особой теплоты, но и без холодности, однако Люси уловила только отсутствие теплоты, которое тут же обдало ее холодом.

– Я тут подумала… Скоро день рождения Джозефа, а там и Рождество, и прочее…

– Да.

Это «да» не предлагало опустить преамбулу и перейти к делу. Миссис Кэмпбелл предоставила Люси дергаться и мямлить дальше.

– Так вот, я подумала: быть может, вы захотите познакомиться.

– А, понятно.

– Без Джозефа. Я бы не хотела, чтобы он присутствовал при нашей встрече и указывал мне, что можно говорить, а чего нельзя. Но если у вас другое мнение…

– Нет-нет, на мой взгляд, это разумно. Он съехал из дома, ничего не сказав. Полагаю, он живет у вас.

– Но раз в неделю вас навещает.

– На той неделе его не было.

– На той неделе – да, но…

– Какие будут предложения? Не хотите ли заехать к нам?

– Может быть, лучше на нейтральной территории? Где-нибудь… где-нибудь в кафе, например?

– Мм…

– Но если это удобно, я с радостью к вам загляну.

– Да, конечно.

Они обговорили день и час; повесив трубку, Люси почувствовала, что слегка вспотела. За годы работы в школе у нее было бесчисленное множество встреч с родителями, но так напрягаться не пришлось ни разу. Когда ее оценивали как учителя, она не волновалась, во всяком случае теперь, с таким-то педагогическим опытом. Но нынешняя собеседница, одного с ней возраста, намеревалась оценить ее как женщину и спутницу жизни сына, которую не собиралась щадить.

Миссис Кэмпбелл жила в микрорайоне недорогой ленточной застройки годов, по прикидкам Люси, примерно шестидесятых и ранее находившемся в муниципальной собственности. Когда Пол наконец примирился с тем, что ему не светит вернуться в прежнее семейное гнездо, и задумался о покупке дома с тремя спальнями и собственным двориком, он прислал ей ссылку на дом вроде того, в каком жила миссис Кэмпбелл, и даже относительно недалеко. Тот дом выставили на продажу за четыреста тысяч фунтов. Вблизи их бывшего семейного дома стоимость взлетела бы до полутора миллионов. Конечно, в новом доме Люси был еще один этаж, но не это обусловило разницу в миллион фунтов. Разницу определяли многие другие факторы: транспортное сообщение, школа, близость к пресловутым помпезным усадьбам восьмидесятых.

Побродив туда-сюда по улице, чтобы убить время, она поднялась на крыльцо через сорок пять секунд после назначенного часа и позвонила в дверь. Ей даже не удалось припомнить, чтобы она так дергалась перед какой-нибудь встречей. Разве что в подростковом возрасте, придя домой к дружку-ровеснику, но тот, конечно же, находился прямо за дверью, а не в районном культурно-спортивном центре за пару миль. Люси не исключала, что сегодняшнее чаепитие пройдет настолько мило, что можно будет даже отпустить замысловатую шутку на тему дружков-подростков и Джозефа – мол, за минувшие годы она недалеко ушла в своих пристрастиях – и услышать ошеломленный смешок матери Джозефа.

Прежде чем заговорить, миссис Кэмпбелл долго разглядывала ее в упор. Ничто не предвещало ошеломленных смешков. Люси приняла это как неизбежность и улыбнулась, не дрогнув под взглядом этой крупной, неулыбчивой женщины. В обозримом будущем та вряд ли смогла бы к ней потеплеть. За последние несколько лет Люси совершила ряд пугающе взрослых поступков как в отношении Пола, так и в отношении школьных дел. Она побывала на допросе у следователя, переодела мужу испачканные брюки, не раз имела дело с полицией. Причем все это – не по своей вине. А вот открытую неприязнь миссис Кэмпбелл навлекла на себя она сама.

– Проходите, – выговорила миссис Кэмпбелл и провела ее в гостиную.

Там ждал заваренный чай, а на журнальном столике, у кресла, к которому направили Люси, стояла пустая чашка. Дышащий паром заварочный чайник, поставленный на поднос, наводил на мысль о том, что мать Джозефа тоже нервно искала, чем бы себя занять в последние несколько минут перед этой встречей.

– У вас милый дом, – не покривив душой, сказала Люси.

– Здесь жили мои родители, – объяснила миссис Кэмпбелл. – Сразу по прибытии они вместе со всеми были направлены в Лэдброук-Гроув. Но затем подали заявление на социальное жилье и в конце концов осели здесь. Впоследствии миссис Тэтчер дала им возможность выкупить дом по низкой цене. Я не во всем ее поддерживала, но тут она совершила благородный шаг.

Люси была жесткой противницей приватизации социального жилья и откровенно высказывалась по этому поводу. Однако в разговорах с благополучателями щедрот миссис Тэтчер она не участвовала, мнение свое всегда держала при себе и сейчас поняла, что никогда не изменит этому правилу. Ее резкие возражения предназначались тем, кто выплачивает шести- и семизначные суммы по ипотеке.