Созданы для любви

Он любил ее и знал, что больше никогда ее не увидит, и это разрывало его на части – теперь он понял, что так же чувствовали себя его любовницы, когда он уходил. Только еще хуже, ведь их деньги оставались у него.

Зенитное солнце светило ярко, и теперь он ехал по дороге не для того, чтобы перебраться в новый город, где украдет или искалечит чью-либо способность к доверию, а чтобы попытаться спасти человека. Если он преуспеет, у него в машине останутся мешки, набитые деньгами, и он сделает все возможное, чтобы отыскать как можно больше своих прежних любовниц и вернуть им деньги, звоня в их дверные звонки и оставляя пакеты с наличными на крыльце. Он отправится в тур добродетели.

Если переживет первую остановку.

Крольчиха сказала, что, судя по тому, что она видела из загрузок Хейзел, заходить лучше через стеклянную заднюю дверь трейлера, если никто не отвечал у крыльца. Но снаружи выглядело так, как будто на кровати лежат несколько человек, причем в основном очень красивые женщины.

Он точно подошел к правильному дому?

Он постучал еще раз, более настойчиво. Почему они не просыпаются? Он был одет в поддельную униформу службы доставки и держал в руках сумку-холодильник, в которой лежал шприц. Учитывая сколько людей было на кровати, ситуация напоминала начало плохого фильма для взрослых.

– Эй, – Джаспер открыл стеклянную дверь и вошел внутрь. Ему не хотелось будить людей, но это было очень важно.

– А? – спросил Джаспер. – Это что, прикол?

Двое из людей на кровати вообще не были людьми. Он даже потрогал их, чтобы проверить – и точно.

Там же был и отец, и он определенно был мертв. Если тут разыгрался сценарий «Розы для Эмили», Джаспер бы предпочел, чтобы крольчиха его предупредила, но, может, она и сама не знала. А может, случилось что-то похуже. Она не много рассказала ему про Хейзел, но и тому немногому, что он знал, легко было посочувствовать: муж ее затерроризировал. О ее папе сказано было всего ничего: Хейзел живет у него, и он, видимо, любит поворчать. Это ведь не она его убила, правда? Джасперу хотелось, чтобы со спасением все получилось честно и справедливо. Любые нюансы, оспаривающие этичность его миссии, типа отцеубийства, были совсем не кстати.

Тут Джаспер увидел, что губы у нее совсем синие, а в ногах лежит пузырек из-под таблеток. Труп мужчины выглядел здоровее, чем Хейзел, с точки зрения цвета кожи.

– Она мертва, – сказал Джаспер.

Сначала его захлестнуло разочарование, затем гнев. И что теперь? Неужели начало его искупительной карьеры должно почить вместе с ней? Что он должен сделать, если ее уже нет? Он подумал, что можно забрать кукол с собой и перенести ее тело на диван в гостиной, чтобы от ее смертного одра не веяло кровосмесительным групповым сексом, когда приедет скорая. Это, наверное, может сойти за доброе дело.

Тут Хейзел издала булькающий звук. Небольшой сгусток пузырящейся пены вышел у нее изо рта.

– Да! – воскликнул Джаспер. – Да! Хейзел, помощь уже тут.

Он начал бегать по комнатам дома, пытаясь найти телефон или компьютер Гоголя, чтобы узнать, как правильно действовать при передозировке. Он мог бы сделать ей инъекцию для деактивации чипа и вызвать скорую помощь, но тогда Байрон доберется до нее в больнице; он будет первым, кому позвонят, когда ее опознают. Крольчиха подчеркнула, что, если что-то пойдет не так, в больницу можно обращаться только в самом крайнем случае. Бессмысленно спасать жизнь Хейзел, чтобы она очнулась в частной клинике Байрона и захотела покончить с собой еще сильнее, чем раньше. Что, вероятно, не удалось бы из-за круглосуточного наблюдения.

На подбородке Хейзел собралась лужица пены. В каком-то плане это выглядело эстетично, почти как взбитая пена в кулинарном шоу.

– Теплая, – сказал он вслух только потому, что в кино врачи всегда сообщают о чем-то вслух, даже если они одни. Если бы он только мог позвонить Воде или крольчихе!

– Хейзел?! – позвал он. – Ты меня слышишь?

Была какая-то медицинская процедура, которую он должен был провести. Причем срочно. Джаспер это знал. Но что именно надо сделать, совсем не помнил. Чтобы выиграть время, он решил переключиться на инъекцию, которую ему нужно было сделать независимо от того, вызовет он скорую или нет. Он открыл холодильник, вынул длинный шприц, снял с иглы защитный чехол.

Шприц был огромный, такой могли бы использовать для оплодотворения коровы.

– Лучше ты, чем я, – пробормотал Джаспер.

Тут он услышал щелчок затвора.

Дуло винтовки уставилось Джасперу прямо в лоб. Он поднял руки вверх в знак капитуляции и вспомнил, что лучше всего никогда не смотреть прямо на нападающего, но что-то было не так с грудью этого парня. Казалось, что его ребра раскрываются. Мужчина не носил рубашки, но что-то на нем надето было. Жилет. Который также был сделан из кожи. Чьей кожи?

«Джаспер, – сказал он самому себе, – ты не хочешь знать, с кого ее сняли».

Он сглотнул.

– Тебя прислал Гоголь, да? – его поднятые руки подрагивали. Часть его хотела попытаться успеть, рвануться и сделать ей укол, но он понимал, что ему прострелят руку раньше, чем он успеет нажать на поршень.