Создатели

– Мэдлин, я ее не знаю. Послушай, может быть, я не вернусь. Знай, что я люблю те…

– Не возвращайся! – Мэдлин прервала его признание, оттолкнула его и ушла на кухню. – Не хочу тебя больше видеть. Никогда.

– Мэдлин, об этом я и говорю…

Она с топотом скрылась на кухне и издала еще один разъяренный вопль.

– Нам пора, – сказал фанат «Пэкерс».

– Я просто пытаюсь объясниться… – Руперт обратил внимание, что на экране появляются цифры и символы. Они сменялись так быстро, что он не успевал их прочесть. Женщина вставила круглый пластмассовый штекер в разъем на задней панели экрана, куда Руперт подключал провод от камеры, чтобы загрузить видео. На штекере была наклейка с ягуаром. Экран стал шипеть и мигать, а потом потемнел.

– Что это, черт возьми, такое?

– Карновирус, – ответила женщина. – Он очищает твою домашнюю систему. Не хочу, чтобы на записях осталось мое лицо. Если агенты будут тут вынюхивать, получат только вирус. – Она вынула штекер и убрала прибор в карман. – Пошли.

– Мне только нужно сказать Мэдлин…

– Нет времени! – отчеканил фанат «Пэкерс». – Где твой чемодан?

Руперт посмотрел на них, и вдруг услышал из кухни грохот бьющейся посуды.

– Секунду, – проронил он.

Он вернулся с чемоданом, и двое спутников вывели его из дома.

– Выбрось бумажник, – велела ему женщина. – Возьми только наличные.

– Кто это? – спросил Руперт у мужчины.

– Люсия, – ответил фанат «Пэкерс». – Когда мы забираем людей, она главная. Слушайся ее. Тебя могут выследить по бумажнику.

Руперт освободил отделение для купюр, потянулся, чтобы положить бумажник на ступени и замер. Без бумажника он не сможет подтвердить свою личность, не получит доступа к счетам, не сможет связаться ни с одним человеком. Он полностью отдастся на милость двух незнакомых людей, забирающих его из дома. Вдобавок он должен нажать на значок «погода», чтобы связаться с Департаментом террора. Не взяв с собой бумажник, он нарушит договор.

– Слушай, – сказал фанат «Пэкерс», – зачем его оставлять? Он тебе больше не понадобится.

– Может, поторопишь его?! – рявкнула Люсия. – Полицейские наверняка уже знают, что к нему в дом вломились.

– Извините, – Руперт помедлил еще секунду и кинул бумажник на верхнюю ступеньку. У него слегка задрожали колени.

Прямо на дороге перед домом стоял побитый ржавый автомобиль-универсал. Руперт невольно подумал, какой штраф с него возьмут за машину, припаркованную возле дома не по правилам. Соседи, скорее всего, уже заметили. Кто-то из них мог вызвать полицию, потому что все это выглядело подозрительно.

Фанат «Пэкерс» открыл заднюю дверь машины и достал дутую куртку с капюшоном, похожую на спасательный жилет.

– Надевай, – велел он Руперту.

– Зачем?

– Возможно, в тебя вживили устройство слежения, – объяснила Люсия. – Куртка заглушит сигнал, пока мы не сможем это проверить.

– У меня нет… – Руперт умолк и попытался подсчитать, сколько дней провел без сознания, пока был в тюрьме. Они могли сделать с ним что угодно. Он натянул куртку, застегнул ее и надвинул капюшон на лицо.

– Удачи, – сказал фанат «Пэкерс». – Спасибо, Люсия. – Он забрался на переднее сиденье старого универсала.

– Мы с ним не едем? – спросил Руперт.

– Мы возьмем твою машину. За нее можно много выручить, даже если продать подпольно. Я поведу. Не спорь.

В машине Люсия достала небольшую коробку с инструментами и открутила верхнюю панель навигатора плоской отверткой.

– Я его отключил, – сказал Руперт. Он впервые сидел в пассажирском кресле и чувствовал себя непривычно. – Отсоединил предохранитель.

– Этого мало. – Люсия просунула отвертку под плату и выломала ее. Она вынула плату и выбросила в окно на газон перед домом Руперта. – Теперь устанавливают дополнительные батареи. Нужно избавляться от него целиком.

Люсия надавила на газ, и «Блюхок» сдал назад, протаранив низкую изгородь из кактусов, росших вдоль дороги. Колеса завизжали, и машина остановилась в миллиметрах от соседского почтового ящика. В салон проник запах расплавленной резины.

– Хорошая машина, – сказала Люсия. – Классный разгон.

– Ага. Куда мы едем?

– В пустыню.

Пока они мчались к воротам, Руперт смотрел на свой отдаляющийся дом и гадал, увидит ли его снова.

Чем глубже они продвигались на восток, в пустыню Мохаве, тем чище делалось небо, освобожденное от смога. Руперта поразил небесный свод, усеянный миллиардами сияющих звезд. Он провел большую часть жизни среди бетона, заборов и стен. Там, где он жил, небо не стоило внимания: просто мутная клякса, которую можно заметить, если случайно поднять голову на улице. Здесь оно нависало огромным куполом от горизонта до горизонта. Руперт осознал, что видит горизонт впервые. Повсюду, насколько хватало глаз, раскинулась земля.

Он провел слишком много времени в замкнутых пространствах. Даже в отпуске или в редких командировках они с Мэдлин летали в другой город или в лучшем случае на огороженный стеной курорт на каком-нибудь острове под контролем США. Проводить время на природе могли только враги общества. Любой, кто не хотел постоянно находиться среди массы других людей, вызывал подозрения.