Сожженная земля [СИ]

— Я не Фаэлон, досточтимая монна. Но я знала Фаэлон. Она осталась во дворце. Мое имя Серена.

— Прости, Серена, я обозналась, — пробормотала фея. — Меня зовут Риниэль. А это Ревин. Ревин, может, ты уже отпустишь ее? Она не собиралась обокрасть нас и не убежит, если ты выпустишь ее руку.

— Люди не всегда говорят правду, Риниэль, — возразил маркиз.

— Но феи всегда чувствуют правду, — возразила девушка.

— Ты фея! — воскликнула Серена.

Риниэль странно покосилась на нее.

— Конечно. Разве ты не…

Она снова осеклась и метнула быстрый взгляд на Долана.

— Прекрати коситься на меня. Я не поведу эту девушку в Айлен, кем бы она ни была. Мне не было это поручено. Я должен вернуть туда тебя. Но в первую очередь я должен освободить Аделию.

Он наконец разжал пальцы. Серена встряхнула руку и потерла запястье. На коже остались глубокие следы от хватки Долана. Риниэль спросила:

— Как ты оказалась в лесу, Серена?

— Я иду на восток, монна Риниэль. В Кситланию.

— В Кситланию? — хором воскликнули фея и Долан. — Зачем?! — прибавила Риниэль.

— Там мой возлюбленный.

— Ты идешь туда одна?! И во имя Создателя, называй меня по имени! Чувствую себя почтенной матроной, когда ты обращаешься ко мне — монна. Ты же старше меня!

— Простите… Прости.

— Ты голодна? У Ревина есть немного сушеного мяса и орехов. Ты ешь мясо?

— Иногда.

При упоминании еды глаза Серены загорелись. Она выглядела сильно отощавшей и изможденной. Риниэль схватила девушку за руку и повела к дереву, под которым они с Доланом провели ночь. Фея развязала мешок и принялась доставать съестное.

— Садись. Идем, Ревин, нам тоже надо подкрепиться!

Мужчина подошел к девушкам и сел рядом с ними под деревом, не задаваясь вопросом, с каких это пор Риниэль стала решать, надо ли им подкрепляться и делиться ли припасами с чужачкой. Их роли сами собой перевернулись, и она начала говорить, куда им идти и что делать, а он следовал ее решению, пятнадцатилетней девочки.

— Как твой возлюбленный попал в Кситланию, Серена? — спросила фея с набитым ртом.

— Он… он солдат. Королева отправила его на фронт.

— Почему ты идешь за ним одна? Ты — Фаэлон. Человек, а не фея. Тебя не защищает Черта. Любой может обидеть тебя…

— Я тихо хожу и быстро бегаю, мон… Риниэль. Стараюсь идти ночью, чтобы никто меня не видел. Не попадаться людям на глаза. Потому я решила дойти по Морехскому Лесу до Восточных Столбов, а потом вдоль хребта — на юг.

— Это большой крюк.

— Знаю. Зато так я не наткнусь на людей. Почему ты называешь меня Фаэлон?

— Потому что ты — Полуфея. Дочь феи, но человек. В Элезеуме таких называют Фаэлон. Ты сказала, что во дворце тоже осталась Фаэлон?

Серена кивнула.

— Я знала ее как Фелион. Но мой отец называл ее этим словом, которым ты называешь меня. Ты верно угадала, я дочь феи, но человек. Как ты это узнала?

— Чувствую. Между всеми сестрами есть связь. Мы чувствуем друг друга, узнаем друг друга — даже если не встречались ни в мире, ни в Элезеуме. Кто твоя мать?

Серена низко опустила голову.

— Ее звали Лораин…

— Так вот ты кто… Я знала твою мать в Элезеуме. Знала ее историю.

Серена вскрикнула.

— Расскажи мне о ней, умоляю тебя!

— Она… как теплый дождик в солнечный день. Мягкая, нежная. Рядом с ней спокойно и тепло. Она лучится изнутри. Ее снедала Пустота, но на сестер все равно проливались ее свет и любовь, минуя тоску и боль.

— Увижу ли я когда-нибудь ее, — прошептала Серена.

— Позволь поделиться с тобой теплом, сестра…

Риниэль подошла к Серене. Та охотно приняла ее объятья. Фея грустно молвила:

— Придворный Маг отнял у тебя мать и сущность феи… Нет кары, достойной этого негодяя! Сколько бед он причинил сестрам! Как ты мог служить ему, Беге… Ревин.

— Он обещал вернуть мне Аделию, — проговорил Долан. — И помогал.

— Так это он склонил тебя к этой мерзости?!

— Нет, Риниэль. К мерзости стремился я сам. Это моя ошибка. Мне за нее платить. Милорд Кэрдан не убеждал меня вырвать Аделию из мира душ и привязать к смертному миру. Я принял это решение. Я сам пожертвовал тобой ради иллюзии. Было бы легко сказать, что Придворный Маг поощрял мое пустое стремление, использовал его в своих интересах. Все так. Но я пришел к нему сам. И сам отдал тебя в руки некроманта. На мне вина. Ее не переложить на Кэрдана.

Глаза Долана потемнели от горечи и раскаяния, когда он говорил это. Риниэль подсела к нему и погладила по руке.

— Я не сержусь на тебя, Бегемот, — в который раз повторила она. — Мы вернемся к тому уроду и ты скажешь ему, чтобы он отвязал душу Аделии. Прямо сейчас. Ты покушала, Серена?

— Да, Риниэль. Благодарю тебя… и Ревина. Простите, что пришлось потратить на меня свои припасы.

— Ты все время просишь прощения, — фыркнула Риниэль. — Слышала, что сказал Ревин? Мы сами приняли это решение, нам за него и платить. Раз ты поела, идемте к этому… Игмухарасси. Только мне надо в кустики!

Как-то сложилось, что ни сама Серена, ни Долан не задались вопросом, надо ли пришелице вместе с ними к некроманту. Как только фея вылезла из кустиков, оба потопали за ней, каждый со своим вещевым мешком на плече.