Сожженная земля [СИ]

Глаза маркиза окрасились тьмой непроглядной бездны. Он взвешивал. На одной чаше весов — свобода возлюбленной… и феи, так похожей на его дочь Илану… На другой — жизнь случайной попутчицы, девушки, которую он никогда не знал. Которая шла искать своего возлюбленного, и скорее всего, никогда не найдет его. Долан знал о судьбе неидовских солдат, расквартированных в Кситлании. Он казнен, растерзан толпой, в лучшем случае — отправлен на каторгу в рудники, где проживет года три, а затем истает от чахотки. А если эта девушка перейдет границу, погибнет и сама. Стоит ли ее жалеть?

Аделия и Риниэль возненавидят его. А значит, на вторую чашу весов ляжет их ненависть, впридачу к жизни этой Серены. Готов ли он дать им свободу вопреки их воле, принять их ненависть и отвержение? Он привык быть отверженным. Осталось принять еще и отвержение от самого близкого человека. Сможет ли он сделать это ради нее?

Серена повернулась и метнулась прочь, быстрая как ветер, юркая как мышь. Долан сделал движение в ее сторону, Риниэль заступила ему путь.

— Не трогай ее, Ревин! Пусть уйдет. Я не пущу тебя догонять ее.

Маркиз шумно выдохнул. Пусть уйдет. Пусть не искушает его. Вряд ли Аделия возненавидит его за убийство девочки сильнее, чем уже ненавидит. Но он не хочет брать на душу еще и этот грех. Даже ценой свободы Аделии.

Шорох в кустах стих. Серена исчезла — так же внезапно, как появилась. Долан не успел поведать ей об участи солдат королевства в Кситлании. Не успел предупредить, что ожидает девушку, когда она переступит границу княжества. Оно и к лучшему. Пусть судьба Серены пребудет в руках Создателя. А ему, проклятому Создателем и всеми бесами вдовцу, лучше остаться непричастным к ней. Он не принес бы ей добра.

Маркиз почувствовал прикосновение маленькой теплой ладошки к плечу.

— Спасибо, Ревин… Она… Аделия тоже будет тебе благодарна. Она не хочет, чтобы ради нее страдали живые люди. Она похожа на нас, на фей.

— Да, — прошептал Долан. — Она всегда была самоотверженной и благородной, моя Дел. Я не стоил ее. Никогда не стоил.

— Неправда. Ты стоишь ее. Ты отпустил Серену. Не стал слушать мерзкого старика. Давай уйдем отсюда. Не хочу больше видеть их. Никогда.

Долан позволил маленьким ладошкам обхватить его запястье и увлечь за собой в лесную чащу, прочь от землянки некроманта. Ни мужчина, ни фея не оглянулись на некроманта, отвратительно хихикавшего им вслед. Оба жаждали поскорее забыть его коварство и ненависть к жизни. Его желание извести жизнь, молодость, силу, бесмертие; повергнуть их в грязь и прах, в которых обитал он сам.

Весь день мужчина и девушка шагали на запад, не останавливаясь. Риниэль могла идти, не ведая голода и усталости, а Долан задавливал непрерывным движением вину и отчаяние. Он сделал передышку уже ближе к закату.

— Я совсем утомил тебя. Прости. Ты проголодалась?

Риниэль мотнула головой.

— Феи выносливее смертных. Я могу идти очень долго. Раньше мне всегда приходилось останавливаться из-за Кая…

Она всхлипнула, вспомнив погибшего товарища.

— Кай все время хотел есть. Если бы не эта проклятая еда, он не полез бы на дерево и не наступил бы на буари! Будь она проклята!

Долан не стал уточнять, еда или буари. Он осторожно провел ладонью по спине девушке, успокаивая ее. Риниэль податливо прильнула к нему и расплакалась у него на груди. Мужчина обнял ее, мягко и бережно. Первый раз она плакала при нем открыто. Несколько раз он слышал ее всхлипывания по ночам, когда фея думала, что он спит.

— Прости меня… — прошептал он. — Прости.

В ответ прозвучало:

— Ох, Ревин…

Долан вздрогнул. То был не звонкий девичий голос Риниэль. Аделия вернулась. В одно мгновение слезы градом покатились по его лицу.

— Дел… родная. Прости.

— Что же мы с тобой наделали, Ревин…

Сквозь слезы мужчина улыбнулся. Она всегда так делала, его Дел. Всегда говорила «мы с тобой», когда он делал что-то неразумное, не посоветовавшись с ней. Она всегда разделяла его ошибки и промахи. Всегда принимала на себя равную долю от его проступков. Его мудрая, светлая, любящая Дел.

Он обнял ее крепче. Несколько минут они стояли не шелохнувшись, прильнув друг к другу в объятиях, не говоря ни слова. Слова были излишни. Вдвоем они часто просто молчали друг с другом. Без праздных и пустых речей. Разговаривали они тоже часто — Дел любила насыщенные и содержательные разговоры. С ней все было таким сладостным, таким блаженным — и беседа, и молчание.

— Что мне теперь делать, Дел? — прошептал он, как раньше, когда во всех делах советовался с любимой, не принимая ни одного решения без обсуждения с ней. — Куда идти? Я должен был привести Риниэль и некроманта к магам… К тем, кто обещал мне помощь в твоем воскрешении. У них твое тело. Я каждый раз оставлял его как залог своей верности. И каждый раз предавал. Как мне поступить сейчас? Предать снова? Я не могу отдать в их руки девочку… С тобой в ее теле. И я упустил некроманта. Сбежал, вместо того чтобы уговорить его пойти со мной. Я не сдержал слова.

— Не ходи к ним, Ревин. Не будь с этими людьми. Возвращайся домой. К нашим детям.

— А ты?! Ты пойдешь со мной?!