Сожженная земля [СИ]

— Я понимаю, зачем ты говоришь это. Хочешь, чтобы я почувствовал себя виноватым. Хочешь причинить мне боль на свой лад. Ты не можешь делать это так, как делаю я с тобой, но пытаешься найти свой способ. Я понимаю, что ты жаждешь быть свободной от меня. Хочешь отомстить хотя бы немного за то, что я с тобой сделал. У тебя не получится ни первого, ни второго. Ты привязана ко мне точно так же, как я к тебе. Ты не сможешь быть вдали от меня. И ранить меня тоже не сможешь. Я не чувствую ран от твоих слов, хотя должен. Наверно. Ты хорошо стараешься. Вот только у меня нет того, что можно ранить. Это та же самая вещь, которая позволяет чувствовать близость другого человека. Я родился без нее, Эдера. И если Вязь заставила меня переживать близость с тобой, то чувствовать себя виноватым она не помогает. Поэтому можешь не стараться, моя непреклонная девочка. Я буду брать твое тело и душу, что бы при этом ни говорил твой острый язычок.

Кэрдан подкрепил слово действием, коснувшись холодными губами ее шеи. Эдера отвела его руки и отстранилась от поцелуя.

— Ты ошибся. Я не жду, что ты почувствуешь себя виноватым. Я давно поняла, что это бесполезно. Знаешь, как называется эта штука, из-за которой люди чувствуют себя виноватыми? Совесть. И эта же штука помогает заботиться о других людях, стараться не причинять им боль своими поступками. Лишь тот, у кого есть совесть, может почувствовать близость другого человека. Так вот, Кэрдан, у меня, в отличие от тебя, совесть есть. И я каждый раз помню, когда ты прикасаешься ко мне, что ты — мой брат. Ты мучил моих родителей. Из-за тебя погибли сотни тысяч людей. Тебе спокойно с этим живется. А я вспоминаю об этом каждый раз, когда ты оказываешься рядом. Я не могу переступить и забыть. Потому что есть такая штука как совесть. И чувство вины. Я чувствую себя виноватой, не ты, а я! За то, что ты прикасаешься ко мне. За то, что не могу тебя оттолкнуть, за то, что мое тело не может не отвечать тебе. Мне плевать, какие прекрасные чувства ты переживаешь благодаря Вязи. Я ненавижу Вязь. Из-за нее я чувствую то, за что мне стыдно. Я чувствую себя виноватой.

Кэрдан взял ее ладонь, поднес к лицу и начал мягко перебирать пальцы. Его слова прозвучали причудливым контрастом к его ласкающим движениям:

— Моя бедная виноватая девочка… Увы. Я ничего не могу поделать, чтобы ты не чувствовала себя виноватой. Зато могу сделать тебя еще более виноватой. Чтобы ты еще сильнее стыдилась того, что Вязь заставляет тебя переживать. Я буду делать это с тобой снова и снова. Пока в один прекрасный момент ты вдруг не почувствуешь ни стыда, ни вины. Потому что вся твоя жизнь будет заполнена стыдом, виной и мною. Моя стыдливая, моя виноватая девочка.

Он вновь накатился на нее, накрыл своим телом, придавливая к постели так, что Эдера захрипела. Все повторилось — холодные прикосновения, разжигающие в Эдере огонь постыдной и виноватой страсти, сплетение Вязи, погружение в пространство, где не было никого и ничего, кроме них двоих…

Когда паутина Вязи ослабла и отпустила обоих, Кэрдан сказал:

— Скоро у тебя появится возможность побыть немного без вины и стыда. Завтра я покину Кедари. Полагаю, надолго.

— Что?! Тебя все-таки вычислили?! Я же говорила, незачем мотаться в город так открыто! Что с нами теперь будет?!

Он покачал головой.

— Никто меня не вычислил. Просто пришло время. Она ждет служения.

— Она?..

— Владычица. Я принадлежу не только тебе, моя стыдливая упрямая девочка. Есть еще одна холодная женщина, которая нуждается в моем присутствии.

— Ты заберешь нас из Кедари?

— Не стоит. Я не хочу, чтобы ты оказалась в досягаемости Иртел. Она непредсказуема.

— Но и здесь мы в опасности. Нам лучше покинуть землю Атров. Я собиралась сделать это сразу после родов, когда увидела Кариэль. Но ты помешал.

— Милая, Атрея — самое безопасное место для тебя и детей. Не надо уходить из Кедари.

— Безопасное?! Для близнецов? Ты говоришь глупости! Близнецов приносили в жертву Атрам! Ты сам говорил мне…

— Ты невнимательно слушала. Не Атрам, а их отцу. Близнецы никогда не требовали человеческих жертвоприношений. Гевазийский хребет в сотнях миль от Кедари. Бог-Гора не дотянется до малышей. Кроме того, Он давно раздумал питаться душами маленьких близняшек.

— Откуда ты знаешь?

— Из записей Налдейны. Жрец отменил жертвоприношения, потому что сам бог явился ему и повелел отменить подношения близнецов.

— А если Атрос опять передумает? Кто знает, как на Него повлиял тысячелетний сон?!

Кэрдан притянул к себе девушку.

— Ты похожа на квохчущую наседку. Поверь мне, Кедари — самое безопасное место на Ремидее для тебя и детей. Намного безопаснее, чем подгорный дворец Иртел.

— Мне и в голову не пришло бы напрашиваться во дворец Иртел! Я не сумасшедшая.