Сожженные девочки

Внизу хлопает входная дверь. Глаза девочек встречаются.

– Черт.

– Джой Мадлен Хэррис! Ты слушаешь наверху эту языческую музыку?

Джой вскакивает с кровати и выхватывает кассету из магнитофона. Сует ее в Библию. На лестнице слышатся шаги. Бежать некуда. Дверь спальни распахивается.

В дверном проеме застывает мама Джой – хрупкая женщина с копной золотистых волос и пронзительными синими глазами. Она меньше ростом, чем мама Мерри, и менее склонна к насилию, но все же в гневе внушает страх. Она сверлит злобным взглядом Мерри.

– Я так и знала.

– Ма-ам, – умоляюще тянет Джой.

– Я тебе говорила. Я не хочу ее здесь видеть.

– Мама, она моя подруга.

– Я бы хотела, чтобы она ушла.

– Но…

– Ничего, – говорит Мерри. – Я ухожу.

С горящими щеками она хватает цепочку и выбегает из комнаты.

На площадке оглядывается. Мама Джой взяла магнитофон. Она подходит к окну и выбрасывает его наружу. Раздается глухой треск. Джой прячет лицо в ладонях.

Мерри стискивает кулаки.

Бежать. Сейчас же. Если бы только это было возможно.

Глава 15

«Я тут быстро кое-что сделаю, потом поеду за продуктами. Если проголодаешься, деньги в банке Китти».

Фло смотрит на сообщение от мамы, отправленное ею три раза, видимо, потому, что первые два никак не отправлялись; потом – на часы. Уже начало двенадцатого.

Мама и в самые лучшие времена теряется во времени, а сегодня утром она и вовсе была несобранной. Прошлой ночью что-то произошло, и, хотя Фло поверила в то, что мама просто увидела в часовне свет, ее не покидает ощущение, что та чего-то недоговаривает. Скорее всего, мама считает, что тем самым ее оберегает, но Фло часто хочется сказать: «Когда ты от меня что-то скрываешь, ты меня не оберегаешь, а только тревожишь».

Все мамы такие. Сколько бы они ни уверяли, что хотят относиться к своим детям как к взрослым, Фло знает, что когда мама на нее смотрит, она по-прежнему видит шестилетнюю девочку.

После того как мама выбежала из дома, застегивая на ходу воротничок, Фло обшарила кухонные шкафы в поисках чего-то съестного на завтрак и нашла полпачки печенья и пакет чипсов с сыром и луком. Все это она уничтожила, дочитывая роман Кинга (определенно, это одна из его лучших вещей). Но в животе уже снова урчит. К тому же не покидает гнетущее ощущение, что день проходит впустую. Ни телевидения, ни Интернета. Ей необходимо встать и что-то сделать.

Она могла бы заглянуть в подвал, чтобы понять, пригоден ли он в качестве проявочной, но ей не особенно хочется спускаться в жутковатое, оплетенное паутиной помещение прямо сейчас. Неохота сознаваться в этом даже самой себе, но она все еще не пришла в себя после того, что вчера увидела на кладбище.

Разумеется, при свете дня, хорошенько выспавшись, она воспринимает все несколько иначе. Воспоминание утратило четкие очертания, и ее рассудок проделывает интенсивную работу в стремлении объяснить увиденное. Может, это действительно была игра света? Или кто-то над ней подшутил? Все это произошло очень быстро. Она могла растеряться, и зрение ее подвело. Кроме того, если бы там действительно что-то было, фотоаппарат бы это зафиксировал.

Фло никогда не верила в привидения. Учитывая специфику работы ее мамы, она имела дело с кладбищами и смертью гораздо чаще, чем большинство детей ее возраста. И никогда не видела в этом ничего пугающего или жуткого. Мертвые мертвы. Наши тела – это всего лишь кучка плоти и костей.

С другой стороны, она была способна принять идею о том, что мы оставляем после себя отпечаток, что-то вроде фотографического изображения. Мгновение, зафиксированное во времени с помощью сочетания химикатов и соответствующих условий.

Ее живот снова ворчит. Ладно, хватит размышлять о привидениях. Она идет на кухню и берет с подоконника стеклянную банку с изображением Китти. Банка наполнена мелочью и фунтовыми монетками. Фло вытряхивает из банки мелочь на семь фунтов. В деревне есть маленький магазин, и до него около пятнадцати минут ходу.