Сожженные девочки

– Ясно, – медленно говорю я. – Это и правда логичное предположение.

– Если так, то это будет настоящая сенсация. Дело снова откроют. Центральная пресса слетится как мухи на мед.

Об этом я не подумала. О толпе журналистов, ворошащих прошлое.

– Джек? Ты еще тут? – спрашивает Майк.

– Да. Просто задумалась о том, как это ужасно.

– Хуже того, если их убили, что выглядит весьма вероятным, значит, кто-то здесь, в этой деревне, знает о том, что с ними случилось.

– Думаю, да.

Это также означает, что кто-то здесь лжет. Причем не один человек. Меня охватывает ощущение, что остается все меньше времени, чтобы успеть докопаться до истины. Я бросаю взгляд на лестницу.

– Майк, ты мог бы оказать мне одну услугу?

– Конечно. Я с тобой еще за шину не рассчитался.

– У тебя не найдется пары часов свободного времени?

Глава 52

Я договорилась встретиться с Инез Харрингтон возле ее дома в Льюисе, в артизанском кафе на центральной улице.

В Льюисе все, похоже, артизанское, ручной работы или высокохудожественное. Этот городок наводнен стильными женщинами, небрежно, но со вкусом наряженными в цветастые платья и резиновые сапоги, волочащими за руку детей с именами вроде Аполло, Бенедиктина и Амаретто.

Я заказываю черный кофе и устраиваюсь за столиком в углу кафе. Мне кажется, что на общем стильном фоне я выгляжу неряшливо и неухоженно. Я хотела было снять воротничок, но затем решила, что он придаст мне солидности, особенно с учетом того, что мне предстояла встреча с учительницей. В присутствии учителей я всегда чувствую себя беззащитной. Мне кажется, они будут ругать меня за употребление неправильной формы глагола. Или за то, что я лгу. Знаю, что, принимая во внимание мою собственную профессию, это может показаться несколько странным.

Прежде чем явиться сюда, я погуглила Инез Харрингтон, поэтому знаю, чего ожидать. С фотографии на меня смотрела женщина за пятьдесят с квадратным лицом, короткими седыми волосами и широкой улыбкой. Мне подумалось, что выражение «Только без глупостей!» изобрели именно для таких лиц. Я всматриваюсь в людей, которые входят и выходят из кафе. Я пришла на несколько минут раньше. В какой-то момент в двери входит Инез. Она выглядит чуть старше и чуть плотнее, чем на фото. Она идет ко мне.

– Преподобная Брукс?

– Да. Зовите меня Джек.

Она протягивает руку:

– Инез.

У нее теплая ладонь и крепкое рукопожатие.

– Спасибо, что пришли, – говорю я.

Она улыбается и тут же будто сбрасывает несколько лет.

– Не за что.

К нам подходит официантка:

– Принести вам что-нибудь?

– Латте, пожалуйста.

Она снова поворачивается ко мне. У нее прямой взгляд.

– Вам следует знать, что обычно я ни с кем не обсуждаю своих бывших учеников.

– Хорошо.

– Я делаю исключение, потому что меня попросил об этом Саймон Харпер.

– Он ваш друг?

– Нет. Я давала дополнительные уроки английского его дочери Роузи. И дружу с его женой, Эммой.

– Ясно.

– Как я поняла, ваша дочь Фло – ровесница Роузи.

– Да.

– Тогда вам должно быть известно, что подростковый возраст очень трудный.

– О да.

– Им правда сложно. Все эти бушующие гормоны… Я уверена, что они сами не всегда понимают, почему поступают так или иначе.

Официантка приносит латте и ставит его на стол.

– Спасибо.

– Я знаю, о чем вы. Должно быть, учить их – нелегкий труд.

– Но также и благодарный. Я видела отъявленных сорванцов, которые вырастали и становились очень добрыми и милыми людьми. Точно так же на моих глазах самые способные и успешные ученики полностью слетали с катушек. Поведение в подростковом возрасте никак не определяет личность человека.

– Целиком и полностью с вами согласна. Во мне нет ничего от того подростка, которым я когда-то была.

– В таком случае вы меня понимаете.

Еще как понимаю. И также ощущаю, что назревает очень большое «но».

– Но изредка попадаются подростки, которые ставят вас в тупик.

– Лукас Ригли?

Она кивает, а когда поднимает чашку с кофе, я замечаю, что ее рука едва заметно дрожит.

– Расскажите мне о нем.

– Поначалу мне было его жаль. Его родители умерли, когда он был довольно маленьким. В возрасте девяти лет его усыновили. Не то чтобы это имело какое-то значение. Я просто хочу отметить, что у него было не самое легкое раннее детство. И еще эта его дистония.

– Да, какое-то неврологическое расстройство.

Она кивает.

– Это не могло не сделать его объектом насмешек. Если подросток не такой, как все, это неизбежно оборачивается против него. Его обзывали и травили.

Меня слегка задевает слово «неизбежно». Я не считаю жестокость неизбежной. Это выбор, подпитываемый поведением родителей и окружением. Но я молчу.

– В школе делали все возможное, чтобы ему помочь. Я сама лезла из кожи вон, чтобы его поддержать, и лично беседовала с его обидчиками. Но некоторые дети будто не хотят себе помочь.

– В каком смысле?

– Казалось, Лукас сам стремится к тому, чтобы другие к нему цеплялись. Он провоцировал драки и привлекал к себе внимание хулиганов. Он порождал конфликты.

– Мне сложно поверить в то, что бывают дети, которые хотят быть объектами насмешек и травли.

– Мне тоже было бы сложно себе это представить.

– Расскажите мне о пожаре.