Созидая Бога (СИ)

       Пока, в том дальнем районе, мы ничего не наблюдаем.  Но мы можем предположить, что это происходит из-за того, что внешние слои нашей Вселенной расширяются со скоростью, превышающей свет. Они ведь не в пространстве это делают, которого там ещё нет и в котором, как мы помним, ничто двигаться быстрее света не может. Эти слои материи сами генерируют пространство и уже вместе с ним расширяются быстрее, чем свет. Тут нет никакой путаницы и тавтологии. В уже порождённом внутри Вселенной пространстве свет движется, как ему и положено со своей световой скоростью, а наружу он движется не только в пространстве, но и вместе с ним. Это, как разговор космонавтов внутри орбитальной станции. Слова их передаются друг другу с обычной скоростью, скоростью звука в воздухе, а от нас их разговор удаляется (или к нам приближается) гораздо быстрее. Так и внешние галактики, удаляясь от нас со скоростью  большей, чем свет, не видны для нас. Но с другой стороны, извне, наша Вселенная выглядит очень ярко.

      Это как с чёрной дырой – существует горизонт событий, который ограничен радиусом Шварцшильда и из-за которого уже ничего не видно. Отличие состоит лишь в том, что она схлопывается, а мы расширяемся. Внутри дыры для нас тоже ничего не видно, потому что свет из неё не может вырваться. Но это не означает, что там внутри ничего нет. Своей массой она по-прежнему воздействует на окружающее пространство и на близлежащие объекты.

      Такой же радиус можно обозначить и на периферии нашей Метагалактики, примерно в десяти миллиардах световых лет от Земли.  За ним тоже ничего не видно,  по крайней мере, отсюда, потому что  всё улетает быстрее, чем свет.

      Но это не значит, что там нет ничего. Там такие же галактики, как Млечный Путь или Туманность Андромеды. Гравитационное воздействие от них остаётся, и оно достигает нас, не взирая на громадность расстояния и сверхсветовую скорость их разлета. Поэтому здесь, внутри Метагалактики, мы не найдём никакой тёмной материи, как бы тщательно её ни искали.  Её попросту нет. А теперь скажи мне, - я обратился к Сергею, -  сколько материи и излучения не хватает современным астрофизикам, чтобы процессы во Вселенной протекали именно так, как они протекают»?

        «Восемьдесят, - сказал он, - видимой массы найдено всего двадцать процентов от необходимой».

        «А если я предположу, - продолжил я, - что она находится не здесь, не в мифической, ничем не определяемой тёмной материи, а  в другой – обыкновенной. В той, из которой состоят как раз те самые галактики, которые улетают от нас быстрее, чем свет. Не будет ли это более простым объяснением, чем введение в обиход тёмной материи?

       Кстати, эта  моя теория, если с ней согласиться, может легко объяснить необъяснимый парадокс Ольберса, согласно которому небо должно сиять, как сплошное Солнце….

       Лучи далёких звёзд, удаляясь от нас вместе с расширяющимся быстрее, чем свет пространством,  попросту нас не достигают. Я думаю, что такая ситуация установилась сразу после Большого взрыва. Внешние слои материи, создавая вовне новое пространство, приобрели с самого начала сверхсветовую скорость. В противном случае наша Вселенная не остыла бы до температур, пригодных для зарождения жизни.  Галактики на периферии с их мириадами звёзд разогрели бы её внутреннее пространство,  и небо сияло бы до сих пор ослепительным блеском.

     Вопрос с тёмной энергией сложнее, я не понимаю, почему всё разлетается с ускорением, вместо того, чтобы замедляться, а потом начать притягиваться под воздействием сил тяготения. Рискну предположить, что там за пределами нашей Вселенной, находится реальный вакуум, без пространственной структуры, туда и устремляется плотная материя по естественной причине – заполнять всё собой. А здесь, внутри, этот процесс уже завершился, и всем правит гравитация, как ей и положено. Но это уже мои домыслы.  Так ли оно на самом деле, я не уверен.

       Ну вот, вкратце, моя  картина Мира», - я замолчал и посмотрел на Сергея.

       «А ты внятно объясняешь, - восхитился он, - я думаю, тебя поймут не только астрономы, он сделал ударение на первой «о», но и двоечники тоже».

      «В своё время, - похвастался я, -  ещё учась в школе,  мне частенько приходилось оставаться после уроков и объяснять ученикам красоту такого предмета, как астрономия. И это у меня получалось, не хуже преподавателя…».

       «Молодец, - снова похвалил меня Сергей и спросил, уточняя, - это у тебя всё, или, есть ещё что добавить. Может, ты забыл сделать какие-нибудь логические умозаключения. Мы с Рыжиком послушаем. Наверняка, вечерами ты рассказывал своему сыну что-нибудь не менее  интересное…».