Сознавайтесь, Флетч!

– Граф ди Грасси. Завещание не будет зачитано, пока не найдут тело. Или не пройдет срок, достаточный для того, чтобы признать графа умершим.

– Значит, после того, как вы найдете картины, вам придется найти тело.

– Едва ли я смогу сделать то, что оказалось не под силу итальянской полиции.

– И никто не знает, принадлежат ли картины дочери или вдове?

– Нет. Хуже другое, пока не найдено тело Менти, они не смогут получать проценты с ценных бумаг.

– Посмею предположить, что в данный момент обе дамы могут надеяться только на вас.

– Пожалуй, вы правы.

– Ага! А я – то думал, главная ваша забота – снять с себя подозрение в убийстве.

– Наверное, поэтому до меня не сразу дошло, что в убийстве вы подозреваете меня.

– Меня несколько сбил с толку ваш звонок по контактному телефону полиции. Если б вы сразу сказали мне, что ранее были специальным корреспондентом, я бы понял, почему вы так спокойно реагировали на покойницу в вашей гостиной, – Флинн налил себе третью чашку чая. – Не каждому человеку доводится улететь через океан от похищения и убийства, чтобы успеть в аккурат к новому убийству.

– Похоже, мне не повезло.

– По-моему, везение тут ни при чем.

– Если я правильно понял вас, инспектор Фрэнсис Ксавьер Флинн, вы предполагаете наличие какой-то связи между тем, что происходило в Италии, я имею в виду похищение и убийство Менти, и бостонским убийством Рут Фрайер.

– Пожалуй, вы правы.

– Вы же дали мне список пассажиров, прилетевших вместе со мной из Рима.

– Связь может быть, Ирвин Морис Флетчер, но я еще не знаю, какая именно.

– Связь действительно есть. Один человек прилетел со мной из Рима.

– Кто же?

– Графиня. Летела через Нью-Йорк. Приземлилась в Бостоне во вторник, примерно на час позже меня.

– Она знала, что вы остановились в этой квартире?

– У нее были мои адрес и телефон.

– И она жаждет добраться до картин?

– Не то слово.

– Как она узнала, что вы их разыскиваете?

– Полагаю, она прочитала кое-какие записи, оставленные мною Энди... План маршрута, знаете ли. Она знала, что я взял с собой перечень картин.

– Но зачем ей убивать Рут Фрайер?

– Рут могла находиться в квартире, обнаженная, в ожидании Барта, не зная, что тот на пути в Италию. Она открыла дверь графине...

– Вашей кипящей от злобы приемной теще?

– Да, злой и подозрительной.

– Еще бы, она думает, что вы хотите прибрать картины для Энди.

– Естественно.

– А вы?

– Она не ошибается.

– Не сходится, – покачал головой Флинн. – Порванный лиф.

– Мало ли, как это могло случиться. Может, его порвала сама Рут, когда снимала.

– У Рут Фрайер не было ключа от квартиры.

– Зато он есть у Джоан Уинслоу.

– Соседки? У нее есть ключ? Мы забыли спросить ее об этом. Вот он, недостаток полицейского опыта. Уж этот-то вопрос следовало задать обязательно. Но с какой стати ей отдавать ключ Рут Фрайер?

– Она бы не отдала, будучи трезвой. А так... Дала же она ключ мне.

– Правда? Как интересно. А где сейчас графиня?

– Вчера вечером она переехала сюда.

– Сюда?

– Да. «Риц-Карлтон» для нее слишком дорог.

– Ага! Графиня – та красотка, с которой вы выпивали в «Рице». Парням она запала в сердце. Они сказали, что вы даже не заплатили по счету.

– Не заплатил.

– Графиня чем-то досадила вам?

– Есть немного.

Флинн внимательно разглядывал донышко пустой чашки.

– Кажется, сегодня мы лучше узнали друг друга.

Флетч промолчал. Его бокал тоже опустел.

– Пожалуй, мне пора домой, к жене и детям.

Дождь все еще барабанил по окнам.

– Как продвигается дело об убийстве члена Городского совета? – спросил Флетч в прихожей.

– Совсем не продвигается. Застыло на месте. Трудно предполагать, что кто-то добровольно сознается в совершении такого убийства, не так ли?

– Благодарю за виски, инспектор.

Они вышли из квартиры. Флетч нажал кнопку вызова лифта.

– Снимите меня с крючка, Френк.

– Я вас понимаю. Вы хотите слетать в Техас, освободиться от женского эскорта.

Войдя в кабину лифта, Флинн обернулся.

– Вы – лучший из всех подозреваемых, какие у меня были, Флетчер. Только вам удается так долго балансировать на кончике иглы. Но вы избавили бы меня от многих хлопот, сознавшись в убийстве.

ГЛАВА 25

Выпитое виски разморило Флетча. Он попрощался с миссис Сэйер, поел приготовленное ею жаркое, около шести вечера завалился спать.

Шесть часов в Бостоне соответствовали полночи в Риме.

Кто-то покусывал его за ухо.

Прохладное тело прижалось к нему. Набухший сосок терся о предплечье.

Тело пополнее, чем у Анджелы. Немного.

Нога поглаживала его ноги. Вперед-назад, вперед-назад.

– Сильвия!

Даже в темной комнате он увидел разметавшиеся по подушке волосы его будущей приемной тещи.

– О Господи, Сильвия!

– Слишком поздно, дорогой, – она подсунула под него свое правое бедро. – Как писано в Библии: «Они познали друг друга в его сне».

– Это же инцест!

– И что из этого, дорогой?

Теперь она полностью лежала под ним, ее бедра выписывали восьмерку.

Груди вдавливались в ребра.

– О Боже!

Действительно, было слишком поздно.

И оставалась единственная возможность избежать перелома одной из частей его тела.

– Это не инцест, дорогой.