Созвездие Весов, или Рыцарь падшей королевы

– А позвольте поинтересоваться, милая барышня, как вы вообще оказались рядом с телом? Что вы делали в это время в Куркино? Если память мне не изменяет – память ему не изменяла, потому что Арькин паспорт со штампом прописки, так же, как и Валькин, лежал на столе поверх незаполненных пока бланков протоколов, – то вы проживаете на другом конце Москвы?

Арина вскинула голову – Вальку всегда поражал этот ее быстрый переход от подавленности к защите – и посмотрела на капитана Волкова надменно и свысока, чему не помешал даже ее маленький рост:

– Ну а что? А что?! Согласно Конституции Российской Федерации каждый гражданин имеет право на свободу передвижения! Если мне не изменяет память, – добавила она язвительно.

– Безусловно, безусловно, – пропел жизнерадостный капитан. – Но не проясните ли мне причину, по которой свобода передвижения привела вас сегодня именно на место преступления?

– Нет, – отрезала Арина и отвернулась.

– Ну, что ж… Боюсь, что я буду вынужден…

Чего именно опасался капитан Волков, им, к счастью, узнать было не суждено. Тренькнул звонок, и Эльвира Марковна, которая из деликатности пережидала время этого допроса у себя на кухне (хотя, в чем никто ни на минуту не усомнился, ее чуткое ухо улавливало каждое слово, недаром дверь в комнату была открыта во всю ширь), проследовала в прихожую.

Оттуда она вернулась не одна.

Высокий парень в темной водолазке, с ранними залысинами на висках и ясным, открытым взглядом, пригнувшись, шагнул в комнату в сопровождении другого, седоволосого следователя.

«Сосед, что ли? – подумал Валентин, чувствуя досаду от того, что их с Ариной пребывание здесь затягивается. – Наверно, сосед. Слишком легко одет для осенней погоды. И где-то я его видел…»

Странно – но Арина тоже смотрела на вошедшего с напряженным вниманием. Похоже, они оба испытывали одно и то же чувство: что-то смутно знакомое было в лице этого парня, в его походке, в непосредственности, с которой он держался в явно незнакомой обстановке, – и в то же время они готовы были поклясться, что видят этого человека первый раз в жизни.

– Здравствуйте. Моя фамилия Березнев, – представился он, поочередно переводя спокойный взгляд с одного присутствующего в комнате на другого. – Алексей.

Первым удивился капитан Волков:

– Березнев? Погодите – Березнев? Так, значит, вы…

– Брат, – поспешно встрял второй следак, тот, с седой шевелюрой. – Это – брат арестованной. Пришел сюда, в двести восемьдесят восьмую квартиру, говорит – цветы полить. Я задержал. Она нам про брата ничего не говорила.

– «Она» вообще отказалась отвечать на вопросы, – заметил Волков. – Так вы действительно брат? Родной?

– Роднее не бывает, – улыбнулся Алексей, но глаза его при этом остались серьезными. – Я, товарищ капитан, вообще единственный родной Анне человек. Других родственников у нас нет. Мы с сестрой одни на белом свете, как это ни сентиментально звучит в наш век высоких скоростей и глобального одиночества.

«Ах брат! Понятно», – подумали с облегчением Валька и Арина. Теперь становилось ясно, где они видели этого знакомого-незнакомого молодого человека. Брат! У него были совершенно те же глаза, что и у Анны Витальевны, и точно такие же плавные движения рук, головы, – исполненные сдержанного внутреннего достоинства жесты. Повинуясь приглашающему знаку капитана Волкова, Алексей Березнев легко пересек комнату и сел на свободный стул. Свет электрической люстры над головами на мгновение рассыпался тысячью бликов в его лакированных ботинках. «А он пижон!» – подумалось Вальке.

– Это очень хорошо, капитан, что мы с вами встретились, – начал Алексей, не дожидаясь вопросов. – Видите ли, вчера я целый день провел в библиотеке. В Ленинке. Я пишу диссер, то есть диссертацию, и надо было подготовить… впрочем, это неважно. В общем, я прозанимался до вечера, с Аней не встречался и не созванивался, и о том, что случилось, ровным счетом ничего не знал. Услышал только сегодня, от жены. Она работает в том же институте, что и Анюта, и коллектив сегодня с утра гудел и перешептывался.

– Откуда же они узнали? – брови на переносицу уронил Волков.

Вместо ответа Алексей пожал плечами и продолжил, сохраняя веский и одновременно вежливый тон:

– Должен вам сообщить, капитан, что вне зависимости от того, что на самом деле произошло, вы двигаетесь в неправильном направлении. Я уверяю вас, Аня не могла убить человека, она не в состоянии сделать это просто органически. Не такой она человек, поверьте. Я знаю ее, как никто другой, я…

– Мне неприятно вам это говорить, Алексей…

– Витальевич.

– Да, конечно… Поверьте, крайне неприятно. Но я еще не встречал убийцу, родственники которого не спешили бы сразу же меня уверить, что этот человек – филантроп, пацифист, донор, любитель животных, негласный попечитель сирот, активист Общества добровольных провожатых старушек через дорогу и член партии «зеленых».

– Зачем вы так!