Спартак

— Было бы лучше, дорогой Крикс, другое: если бы ты повседневно воспитывал своих людей, показывал им не только пример храбрости, честного отношения к обязанностям — в нашей войне этого мало! — но и воздержанности. У высших командиров воздержанность должна быть одним из главных качеств. Она дает, понимаешь, какое преимущество? Такой вождь всеми силами, ни на что не отвлекаясь — ни на пьянство, ни на интриги с женщинами! — сосредоточен на войне. Только такие вожди могут привести войско к победе! Это несомненно! Потому-то и говорят философы, мнения которых ты столь недолюбливаешь, следующим образом: «Трудно быть предводителем. Многими качествами надо обладать: знать блестяще военное дело, людей и политику, отличаться мужеством, воздержанностью, скромностью, выносливостью, неприхотливостью, уравновешенным характером, чувством собственного достоинства и самообладанием, бодростью в трудных обстоятельствах, в том числе и в болезни. А сколь важно отличаться неподверженностью чужим влияниям, оказываться невосприимчивым к клевете, уметь шутить, выносить свободное, нелицеприятное слово! Телесные удовольствия должны играть у нас такую же роль, какую в войске занимают вспомогательные и легковооруженные отряды. Они даны нам на время и скоротечны. Мы не должны быть их рабами. Только при этом условии могут они оказаться полезны для нашего тела и духа».

И еще: «Достигнуть вершины человеческого могущества можно лишь одним путем: совершенствуясь в воздержании и мужестве».

Наконец: «Образ жизни полководца должен быть не расточительным, а умеренным. Иначе говоря, полководцу следует вести жизнь воина. Этим все сказано».

— Может быть, ты прав по-своему, Спартак, — уже без прежнего раздражения возразил Крикс. — Но нельзя слишком далеко заходить в требованиях к воинам и командирам! Надо соблюдать благоразумную умеренность. Мы находимся на войне. Каждый из нас любой день может погибнуть. Что же он получит от жизни? Только обещания о будущей прекрасной жизни на звездах? Или обещания о прекрасной жизни на земле в случае успеха нашего дела, который он, может быть, и не увидит?! Стыдно и страшно обмануть людей! Поэтому следует идти им, если возможно, навстречу! За подвиги следует щедро награждать — и дорогим оружием, и цветным платьем, и редкостными ожерельями! Пусть пьют вино даже из золотых чаш! В этом ли дело? Справедливо сказано поэтом:

Как светит, манит нас красавица надежда!

Нам с нею хорошо, пусть даже и тревожно.

Живи же веселей: на свадьбе Смерти, знаешь,

Красавиц нет таких, найти их невозможно.

Так я думаю, Спартак, и с этого не сойду!

— Дорогой мой Крикс! Разве я против наград? Разве я хочу отнять у людей твердые надежды? Но пути политики крайне сложны… Поэтому-то и говорится: «Истиной часто становится та ложь, которой все поверили!»

— Я никогда не признавал такого мнения, — сказал Крикс с раздражением. — Надо давать реальные обещания. Ничто так не подрывает веры к вождю, как обман! Хочу привести полезное мнение философов (и я в юности их слушал, не считай меня совсем уже за невежду!): «Лишь тот является великим, кто щедро раздает деньги, в военных походах первым подвергается опасности, ценит друзей, не обращая внимания на их недостатки».

— Ты сказал, Крикс, только первую часть мнения философов, а вторую — не менее важную! — опустил. А вторая звучит так: «.. кто проявляет милосердие к пленникам, будучи победителем, легко отходит от гнева, на вершине успеха не теряет человеколюбия». Почему ты забываешь про вторую часть изречения?!

— Я не собираюсь проявлять милосердия к римлянам, нашим заклятым врагам! — в гневе вскричал Крикс, вскакивая с места. — Они мучители самнитов, всех народов Италии, всех народов земли! Самниты поклялись разрушить Рим, истребить всех римлян до последнего человека! Если Судьба и боги будут способствовать нашему делу, я выполню клятву предков! Сначала мы разграбим проклятый город — он веками грабил другие народы и города, должна же прийти и его очередь! — потом я лично первым поднесу пылающий факел к самому красивому дворцу на Палате! Когда Рим превратится в кучу обгорелых развалин и пепла, я лично пройдусь по его обломкам с плугом и засею развалины солью! Это будет знаком того, что никто не должен отныне здесь селиться, что место это проклято богами и людьми! Не может быть никакой жалости к Риму и римлянам! Почему можно избивать и грабить другие народы и города — Коринф, Карфаген и другие, — а Рим нельзя?!

— Успокойся, Крикс! — Спартак схватил его за руку и снова усадил. — Успокойся! Это мы еще обсудим! А пока скажи мне, что ты думаешь о наших дальнейших планах? Как, по-твоему, куда нам вести войско? Что вообще делать дальше?