Спартак

— И все это, — размышлял Гай, было четыре года назад, прежде чем началась Рабская война, прежде чем кто-нибудь услышал имя Спартака. И сейчас, Брак был мертв, Спартак тоже был мертв, а он, Гай, лежал в постели с величайшим генералом Рима.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ Рассказывающая о первом путешествии в Капую, проделанном Марием Браком и Гаем Крассом, примерно за четыре года до вечера на Вилла Салария и поединке двух пар гладиаторов

I

В один прекрасный весенний день, в своем кабинете сидел Лентул Батиат, ланиста, порыгивая время от времени, обильный завтрак складывался в его желудке в комфортный кусочек, его счетовод — Грек вошел в комнату и сообщил ему, что два молодых Римлянина ждали снаружи и что они хотели поговорить с ним о поединке нескольких пар.

И офис, и счетовод — хорошо образованный Ионийский раб — были признаком богатства и процветания Батиата. Его ученичество началось с районной политики и устроении уличных боев, его проницательность при подъеме по социальной лестнице, связи, то с одной влиятельной семьей, то с другой, и организационные способности, позволившие ему создать одну из самых крупных и эффективных уличных банд в городе, окупились хорошо, и вложение его тщательно накопленного заработка в маленькую гладиаторскую школу в Капуе было мудрым. Как он часто любил выражаться, он выехал на волне будущего. Гангстер мог зайти так далеко, и не далее, и никакой гангстер не может всегда быть проницателен настолько, чтобы выбрать выигрышную сторону. Более сильные банды, чем его, были стерты с римской сцены неожиданной победой противника и дикой яростью нового консула.

С другой стороны, поединки пар — как их обычно называли — было новой областью для прибыльных вложений; это было законно; это было признано бизнесом; и любой, правильно прочитавший знамения времени, знал, что он был только в зачаточном состоянии. Случайное развлечение скоро станет подавляющим увлечением всей социальной системы. Политики начали осознавать, что если кто-то и не может обрести славу успешного завоевателя чужой земли, однако может почти так же хорошо создать в домашних условиях, небольшую копию сражения из сотни пар, растянувшееся на дни и недели, что уже не было редкостью. Спрос на обученных гладиаторов никогда не удовлетворялся, а цены возрастали все выше и выше. В городах, одном за другим строились каменные арены, наконец, одна из самых красивых и впечатляющих арен во всей Италии была построена в Капуе, Лентул Батиат решил отправиться туда и основать школу.

Он начал с очень малого, имея лишь небольшую хижину и грубую боевую площадку, тренируя по одной паре за раз; но его бизнес быстро рос, и теперь, спустя пять лет, у него было прекрасное заведение, где обучались и содержались более ста пар. У него была своя каменная тюрьма, собственный гимнастический зал и баня, собственный учебный курс и конечно собственная арена, не большая для публичных амфитеатров, но способная вместить вечеринки на пятьдесят или шестьдесят человек и в то же время достаточно большая для поединков трех пар. Кроме того, он установил хорошие связи с местными военными властями — давая соответствующие взятки — дабы силы регулярного войска были доступны ему в любое время, и поэтому создавая свои частные полицейские силы. Его кухня служила небольшой армии гладиаторов, их женщин, тренеров, домашних рабов и рабов мусорщиков, его фамилия состояла из более чем четырехсот человек. У него были причины быть довольным собой.

Офис, в котором он сидел в это солнечное весеннее утро, был последним приобретением. В начале своей карьеры он сопротивлялся всяческой рекламе. Он не был патрицием, и не притворялся, что является им. Но по мере роста своих прибылей он обнаружил, что ему надлежало жить соответственно. Он начал покупать Греческих рабов, архитектор и счетовод были включены в покупку. Архитектор убедил его построить офис в Греческом стиле, с плоской крышей и колоннами, трехстенный, с четвертой стороной, открытой для самой приятной перспективы, которую предоставил ему пейзаж. С помощью задернутых штор, вся сторона комнаты была открыта для свежего воздуха и солнечного света. Мраморный пол и прекрасный белый стол, на котором он вел свои дела, были подобраны с отличным вкусом. Открытая сторона была за его спиной, он сидел лицом к дверному проему. Кроме того, у него была комната для своих клерков и приемная. Это было далеко от войн банд в переулках Рима.

Теперь счетовод сказал: — Двое из них — тяжеловесы. Духи, румяна, очень дорогие кольца и одежда. Много денег, но они тяжеловесы, и они могут доставить неприятности. Один из них — молодой мальчик, лет двадцати, я думаю. Другой пытается угодить ему.

— Пусть войдут, — сказал Батиат.

Спустя мгновение вошли два молодых человека, и Батиат поднялся с чрезмерной вежливостью, указывая на два стула перед его столом.