Спартак

Такие же ленты торчали из ртов остальных летевших в сторону Копии голов. Большинство гладиаторов не умело читать, но те, кто понимал на латыни с отвращением рассматривал надписи, слухи о которых быстро распространились по войску и оставили неприятный осадок. Гладиаторы, забыв о строе и порядке пытались сбросить головы, которыми римляне засыпали гарнизон и ров. Чего уж говорить о местных, которые в искаженных очертаниях отрубленных голов, узнавали близких людей. Многие теряли сознание, кто-то рыдал, кричал и вскидывал руки к небесам. Красс бил по больному и знал, что делает. Возможно римский полководец мстил за Кротон, возможно Красса привел в бешенство вид вздернутых на стене римлян, оставленных в Фуриях для поддержания порядка… Как бы то ни было, действия римлян вызвали бурю негодований и оставили неприятный осадок. Разом вышли из строя горожане, которых Ганник собрал в отдельную манипулу. Не прибавилось боевого духа у гладиаторов. Я не собирался соревноваться с Крассом в жестокости, но действия римского полководца добавили мне решимости и хорошенько разозлили. Пора затягивать Марка Лициния в глубокие воды.

Три римских легиона уже во всю трубили наступление. Щиты легионеров сомкнулись черепахой. По стенам гарнизона ударили первые настоящие снаряды артиллерии. Римляне использовал тридцати фунтовые ядра и тяжелую керчь. Ядра с грохотом били по гарнизонным вышкам, за два выстрела приводя укрепления в негодность. Залп полуфунтовых свинцовых шариков тяжелой керчи слизал со стены несколько десятков моих бойцов.

Я оценил расстояние, разделяющее защитников Копии и первые шеренги римских когорт. Схватил лук, поджег стрелу и выпустил в небеса не целясь. Это был сигнал Ганику, который со своей манипулой покинул город накануне, нашел укрытие в тылу римлян и ожидал дальнейших распоряжений.

— Лучники! — рявкнул я.

Лучники заняли позиции на стене, вскинули луки, достали из колчанов стрелы. Очередной залп артиллирийских снарядов римлян вновь не оставил камня на камне от части нашей стены. Свинцовые шарики тяжелой керчи засвистели над нашими головами. Мгновение спустя я увидел, как за спинами наступающих легионеров вспыхнуло. Горели баллисты римлян, по которым выполняя мой приказ ударил Гай Ганник! Теперь хотел этого или нет, но Красс будет вынужден штурмовать Копии голыми руками или отступит! Моя задача была продержаться до тех пор, как в небе за спинами римских легионов загорится огненная стрела, на этот раз пущенная руками самого Ганника. Я верил, что мой расчет сработает верно!

— Начали! — холодно скомандовал я.

Стрелки один за другим подожгли стрелы, вымазанные зажигательной смесью в разведенных прямо на стене кострах. Звякнули тетивы и первый залп стрел угодил в щиты мчавшихся на все порах римских легионеров. Стрелы, вымазанные зажигательной смесью, воспламеняли сухое дерево. Легионеры, чувствуя жар бросали скутумы наземь. Часть легионеров сумело укрыться за щитами товарищей, тогда как большинство тут же полегло, сраженные новыми выстрелами восставших. Стрелы вонзались в скутумы, пробивали лорики, уносили десятки жизней. Все это лишь раззадорило римлян. Легионеры предприняли первые попытки бросить пилумы во врага, но большинство пилумов упало в ров, часть наконечников сломалось о крепкие стены гарнизона. Расстояние оказалось слишком велико. Пехотинец ничего не мог противопоставить лучнику. Полет стрелы превосходил дальность броска пилума в разы. Лук и стрелы, опыт использования которых прежний Спартак перенял у парфянцев, оставляли в шеренгах римских когорт проплешины.

Разъяренные промахами, римляне из тысячной когорты бросились на гарнизон. Легионеры перешли на бег, опасаясь получить огненную стрелу и одновременно желая сократить дистанцию, чтобы перебить точными бросками пилумов моих стрелков. Это было то, чего я добивался, раззадоривая римлян своей по сути бессмысленной атакой стрелами, не несущей в себе настоящего урона. Благодаря обстрелу легионеры прятались за щитами, сокращая себе обзор в свете тускло горящих факелов и влетели в ловушки у вала и рва! Я подготовил для Красса нечто новенькое и судя по воплям, которые начали доноситься до моих ушей, не прогадал. Ловушки нанесли римлянам значительный ущерб и привели к потерям в живой силе.

Имея всего несколько часов на подготовку города к штурму, я велел валить деревья из крупных, которые нашлись в округе и принести их стволы к стенам. Легионеры, мчащиеся с шашками наголо к гарнизону, не замечали огромные стволы под ногами, спотыкались, падали. Другая моя идея вырыть ямы и разбавить рыхлый грунт водой, пришла римлянам по вкусу. Сапоги легионеров застревали в болотцах, глубина которых доходила до колена, ломался строй, началась давка. Вторая линия когорт напирала на первую, распались первые центурии, плешь появилась в когортах. Остановились резервные когорты третьей линии. Строй легиона рушился.