Спартак. Гладиатор

Проглотив свое горе и потрясение от ее признания, Карбон заговорил. Чтобы поднять Хлорис настроение, он рассказывал все забавные случаи, которые только мог вспомнить. О том, как он однажды упал в навозную кучу на ферме их семьи. Как устроил набег на улей за медом и разъяренные пчелы гнали его четверть мили до самой реки. Чтобы спастись от укусов, пришлось бросить добычу и прыгнуть в воду. Он даже рассказал, как Пакций застукал его, подглядывающего за рабынями, когда они одевались поутру.

Хлорис улыбнулась:

— Мальчишки есть мальчишки. Тут нечего стыдиться, особенно теперь, когда ты спас мне жизнь.

— Тебя спас не я, — с горечью сказал Карбон. — Тебя спас Спартак.

— А ты бы сразился с тремя галлами? Они бы порубили тебя на куски. И что тогда было бы со мной?

Карбон не ответил. Он смотрел на Хлорис — и его переполняла смесь чувств. Повинуясь внезапному порыву, он наклонился и нежно поцеловал девушку в восковой лоб. И снова она слабо улыбнулась ему. Карбон стал дальше гладить ее по голове и разглядывать ее лицо. Лицо, которое он научился ценить. Хлорис по-прежнему была дорога ему, хоть и собиралась сбежать.

Когда появилась Ариадна, Карбон сидел все там же. Он встал, стряхнув с себя задумчивость:

— Ты пришла!

— Конечно. Как только Спартак меня отыскал. — Взгляд Ариадны скользнул вниз, на огромное красное пятно на платье Хлорис. Ариадна резко втянула воздух. — Боги всевышние! Полагаю, ее изнасиловали?

— Да. Крикс и двое его людей, — прошипел Карбон.

— Грязные псы! Сколько времени прошло?

— Н-не знаю.

— Она при этом потеряла много крови? — Ариадна взяла Хлорис за левое запястье. Губы ее безмолвно шевелились — она считала нитевидный пульс.

Услышав настойчивость в голосе Ариадны, Карбон заставил себя мысленно вернуться во двор.

— По-моему, нет.

Нахмурившись, Ариадна потянула пропитанный кровью подол платья Хлорис вверх.

Карбон отвел глаза. Но когда Ариадна тихо ахнула, взгляд его невольно метнулся обратно.

— Что такое?

— Вот, — указала Ариадна.

Карбон заставил себя посмотреть. Между бедрами Хлорис виднелся исчерна-красный сгусток размером с два его кулака. Постель под девушкой тоже была вся в крови. Юношу захлестнул страх.

— Что это значит?

Лицо Ариадны исполнилось печали.

— Она потеряла слишком много крови, — прошептала жрица. — Я ничего не могу сделать.

— Хлорис умрет?

— Она уже почти мертва, — тихо сказала Ариадна, опуская подол.

Карбон внимательно взглянул в лицо Хлорис; оно сделалось еще бледнее, чем раньше.

— Нет… — прошептал он, поднося палец к ее ноздрям. Лишь через несколько мгновений он почувствовал едва заметное дуновение.

У него заныло под ложечкой. Он понял, что Ариадна права. Невозможно выжить, потеряв так много крови. Сердце его затопила горечь.

— Как боги могут быть столь жестоки?

— Понимаю, как тебе тяжело.

Карбон сгорбился:

— Сколько ей осталось?

— Вероятно, она уйдет на закате, — прошептала ему на ухо Ариадна. — Мне жаль.

Карбон поблагодарил жрицу. Та кивнула и удалилась. И в тот миг, как он снова остался наедине с Хлорис, его охватило лютое, беспросветное отчаяние. В прошедшие несколько месяцев девушка постепенно становилась все более важна для него. И вот в мгновение ока его счастье рассыпалось прахом. Перед мысленным взором Карбона явился Крикс и его ухмыляющиеся дружки, но Карбон выбросил из головы эту картину — оставшееся у него время с Хлорис слишком драгоценно.

Он снова принялся гладить ее по голове. Не зная, что еще сделать, Карбон говорил о проведенном с нею времени и о волшебстве, которое он ощущал рядом с нею. О том, что будет хранить эти воспоминания вечно. Потом заговорил про Афины, припоминая все мельчайшие подробности, какие она только ему рассказывала. Богатый, обсаженный деревьями квартал, в котором она выросла, с видом на великолепный Парфенон. Громкие молитвы жрецов каждое утро. Хлорис, играющая с Александром, ее младшим братом. Как она выбиралась в город с кухонными рабами, помочь им купить продукты, или с матерью в гости к родственникам. Как смотрела на умащенных маслом атлетов в соседнем гимнасии, борющихся, бегающих на скорость и бросающих диск.

Ласковые слова лились и лились. Наконец, когда у него так пересохло в горле, что он не мог уже говорить, Карбон замолчал. И взглянул на лицо Хлорис. Оно стало спокойным, и Карбон осознал, что давно уже не ощущал ее дыхания. Она мертва. И почувствовал своего рода облегчение. По крайней мере, ее конец был мирным. Карбон коснулся губ девушки последним поцелуем, а потом поднял с пола чистую простынь и накрыл тело. Его охватила холодная ярость. Он хотел сейчас лишь одного: убить Крикса и Лугурикса. Но вряд ли это возможно. Даже если ему удастся прикончить Лугурикса, здоровенный вождь галлов — совсем иное. Карбон понимал, что у него нет ни малейшего шанса. Но ему было все равно. Лучше умереть, чем жить с такой болью. Конечно же, это непросто. Смерть Лугурикса мало кого заинтересует, но, если он, по какому-то безумному вмешательству богов, сумеет убить Крикса, все восстание окажется под угрозой. Может ли он поступить так со Спартаком?

Карбон не знал.