Спартак. Гладиатор

Спартак помчался к своим людям. К этому моменту подножие лестницы было забито ранеными бойцами. Он пробрался мимо и принялся подниматься, оскальзываясь на залитых кровью ступенях. Добравшись до второго этажа, Спартак увидел лишь толпу фракийцев, которая то накатывалась на охранников, то снова отступала. Повсюду валялись тела, пронзенные стрелами или изрубленные мечами.

— Назад! — закричал он по-фракийски и повторил на латыни: — Назад!

Карбон посмотрел в его сторону, и Спартак энергично замахал рукой:

— Сюда! План изменился!

К счастью, Карбон его услышал. И понял. И принялся объяснять товарищам.

Через несколько мгновений Карбон с остальными отступили. Вслед им летели победные крики охранников, уверенных в победе. Фракиец сбежал по ступеням во главе группы бойцов и обрадовался, увидев шестерых галлов, несущих столы. Когда с лестницы ссыпались последние гладиаторы, и среди них два скифа, Спартак улыбнулся. Следуя его указаниям, четыре стола установили боком, полностью перекрыв проход.

— Задержите их! — крикнул Спартак. — А остальные — за мной, на кухню!

И, ничего не объясняя, он побежал, петляя, через двор. Даже без сыплющихся сверху стрел это опасный путь. На песке лежало столько мертвых и умирающих, что трудно было найти, куда ступить. Быстро взглянув назад, Спартак увидел Карбона, Гетаса и Севта. Они бежали за ним. Всех охранники не перестреляют.

— Ищите все, что можно использовать как оружие! — проорал Спартак, когда они, тяжело дыша, с безумными глазами, с топотом влетели в кухню.

Подавальщик ахнул от ужаса и забился в угол. Словно дикие звери, налетевшие на добычу, гладиаторы принялись хватать все, что только попадалось под руку, — здоровенные мясницкие секачи, более тонкие разделочные ножи и толстые железные прутья. Некоторые даже похватали тяжелые деревянные пестики, коими перетирали ячмень на кашу.

— К воротам! — Спартак резко развернулся и бросился наружу. — Скорее!

Он заметил неподалеку в галерее Эномая. Неудивительно, что тот отступил. «Он и так благословлен богами, раз уцелел». Лицо германца просияло, когда он увидел Спартака и его людей. Проревев боевой клич, он помчался к ним. За ним последовала толпа его соплеменников.

Спартак сосредоточился на охранниках, защищающих ворота. Те остолбенели от неожиданности. «Ну наконец-то ситуация изменилась!»

— Готовьтесь пойти в Гадес, твари! Лодочник ждет вас! — выкрикнул он.

Двое охранников тут же пустились наутек. Полдюжины бойцов, возглавляемые Карбоном, Гетасом и Севтом, отделились от общей массы и бросились за убегающими, словно бешеные псы. Вопящие беглецы исчезли под неистовыми ударами. Другие же охранники оказались крепче духом. Четверо сдвинулись поближе и сомкнули щиты, а остальные встали за ними вторым рядом и принялись стрелять навесом по низкой дуге. Спартак скорее почувствовал, чем услышал, как несколько стрел просвистело мимо и вонзилось в бойцов позади него. Сердце в его груди бешено колотилось, но он не дрогнул. Оказавшись в десяти шагах от охранников, он занес мясницкий нож. В другой руке он сжимал большую тяжелую сковороду.

— За Фракию! — заорал он во всю глотку. — За Фракию!

Он не мог бы найти слов лучше.

В ответ раздался грозный, первобытный, титанический рев — это бойцы, окружавшие Спартака, подхватили его клич. С лицами, искаженными яростью, они врезались в стену щитов. Двое получили удар мечом в живот, но мощный напор заставил врагов отступить на несколько шагов. Двое охранников споткнулись и упали. Их втоптали в песок и изрубили, словно говяжьи туши.

Спартак оказался лицом к лицу с одним из тех, кто удержался на ногах, типа со свинячьими глазками, которого он знал и не любил. Охранник в панике допустил элементарную ошибку — попытался ударить гладием в голову Спартаку сверху вниз.

Спартак принял удар на сковородку — только искры полетели.

— На, жри! — прошипел он, полоснув ножом по лицу охранника.

Бритвенно-острое лезвие с легкостью вспороло плоть. Гнев придал удару Спартака такую силу, что нож выбил несчастному зубы, отсек половину языка и вспорол вторую щеку изнутри. Вслед за ударом плеснула кровь, и в воздухе повисли крохотные красные капли. Испустив неразборчивый вопль боли, изувеченный охранник рухнул на землю. «С этим покончено».

Спартак бросил сковородку и подхватил меч поверженного. Перепрыгнув через вопящую груду, он кинулся на одного из охранников с луком. Испуганный лучник лихорадочно пытался наложить стрелу на тетиву. Это было последнее, что он успел. Размахнувшись ножом как следует, Спартак смел лук со своего пути, а потом ударил противника в грудь с такой силой, что гладий пришпилил того к доскам ворот.

Тяжело дыша, Спартак огляделся. Живых охранников было не видно — лишь толпа скалящихся, перемазанных кровью гладиаторов. Гетас стоял в двух шагах от него. Где Севт? Но выяснять это было некогда.