Спартак. Гладиатор

— Везувий в той стороне. — Карбон уверенно показал вниз по улице. — Если мы пройдем вдоль стен, то сможем выйти на главную дорогу на юг.

— Хорошо, — согласился Спартак.

Эномай уже принялся отдавать приказы своим людям, как и три галла.

Спартак посмотрел на Ариадну. Та кивнула, давая понять, что готова. Около двадцати человек ждали его приказа. Большинство из них составляли фракийцы, но с ними был и Карбон. Еще Спартак заметил как минимум одного грека и пару нубийцев. А кроме Хлорис и Ариадны, бежала еще одна женщина. И конечно, здесь же были два уцелевших скифа. «Я даже не знаю, как их зовут».

Он быстро огляделся:

— Где Севт?

Лицо Гетаса потемнело.

— Он не выбрался.

— Что случилось?

— Один из охранников у ворот притворился мертвым. Он ударил Севта мечом снизу. — Гетас коснулся своего паха. — Севт был обречен. Он истек кровью у меня на глазах. — Его лицо исказилось от горя.

Взгляд Спартака метнулся обратно к воротам. «Спи спокойно, брат». А вслух он произнес:

— Пора двигаться.

И он размашисто зашагал вперед. Ариадна бежала рядом. Следом шли Гетас, Карбон и остальные его люди, а за ними беспорядочной толпой хлынули все прочие.

Где-то на огороде снова прокукарекал петух. Спартак на миг забыл о печали. По крайней мере, он никогда больше не услышит треклятую птицу!

Глава X

Марк Лициний Красс вышел через огромные бронзовые двери курии — здания, где собирался сенат и где он просидел все утро, слушая дебаты. Курию сейчас покидали десятки облаченных в тогу сенаторов. При виде Красса большинство из них предпочитали почтительно уступать ему дорогу — из осторожности. Многие улыбались. Сохраняя на лице выражение дружелюбия, Красс отвечал на каждый кивок, каким бы незначительным ни был политик. «Дружеское слово сегодня может подарить нового друга завтра». Как всегда, его усилия приносили богатые плоды. Когда Красс добрался до главной лестницы, он уже получил два обещания поддержать его при голосовании за обсуждаемый законопроект о владении рабами, предложение права первоочередного приобретения недавно обнаруженного месторождения серебра в Иберии и униженную просьбу об отсрочке от какого-то человека, чей срок выплаты долга истекал на следующей неделе. Заметив неподалеку Помпея Великого в окружении небольшой группы сторонников, Красс позволил себе тайное злорадство. «Может, ты и вернулся ненадолго в Рим, чтобы насладиться восхищением сената твоими так называемыми победами в Иберии, но так и остался заносчивым щенком. Смотри, Помпей, и учись. Вот как добиваются успеха в политике».

Помпей бесил Красса с тех самых пор, как его звезда начала стремительно всходить. Путь самого Красса к вершине оказался куда труднее. Да, среди его предков были цензор, консул и понтифик максимус, верховный жрец Рима, но это не помешало его семейству разориться в правление сперва Мария, потом Цинны. Несколько лет для тех, кто поддерживал Суллу, были очень тяжелыми. Помпей не терял отца и брата во время гонений. Не бежал из Италии с горсткой сторонников и рабов, не жил восемь месяцев в пещере, словно таящийся от всех зверь. Нет, он каким-то образом избежал внимания Мариевых подонков. Когда Сулла вернулся, Помпей поднял три легиона и очень успешно воевал в Африке, однако это не его войска выиграли битву при Коллинских воротах. И не Помпей одним мастерским ходом вернул власть Сулле. Это сделал именно он — Красс!

Красс улыбнулся Помпею заученной неискренней улыбкой и получил в ответ такую же. Они воспринимали присутствие друг друга как раздражающий осенний дождь, но важно было соблюдать приличия. Выглядеть друзьями, даже если это вовсе не так. Это судьба политика. Для этой жизни Красс был рожден, а Помпей «Великий» — всего лишь выскочка-провинциал.

Красс бросил ревнивый взгляд на группку армейских ветеранов, ожидающих выхода Помпея. Когда те его наконец заметили, то разразились приветственными криками. Крассу неприятно было это видеть. Мало кто из бывших солдат, служивших под его началом, возносил ему хвалу, зато с Помпеем это происходило постоянно.

— Ты только глянь на этого говнюка! При всех своих хваленых военных талантах Помпей устроил настоящий бардак в Иберии, когда разбирался там с Серторием. Ему на это потребовалось три сраных года, — произнес у него над ухом пронзительный голос.

Красс, вздрогнув, оглянулся. Узнав Сения, своего управляющего, расслабился. Мало кто из людей знал его мысли так же хорошо, как Сений. Двадцать лет верной службы привели к тому, что Красс доверял этому худощавому женоподобному латинянину, как никому другому.

— Да уж, это была чрезмерно долгая кампания, — едко ответил он.

— Похоже, она вообще подходит к концу лишь потому, что Перперна недавно каким-то чудом убил Сертория и принял командование над войсками Мария. Всем известно, Перперна даже выезд на охоту организовать не способен, не то что командовать армией. Если бы не это удивительное событие, то дурень Помпей сидел бы в Иберии до конца своей жизни, — прошипел Сений. — Вот ты бы уже давным-давно с этим покончил.