«Спартак». Хроники возрождения». Книга пятая. Послесловие

Публичных упреков в адрес Бескова Старостин, тем не менее, до поры избегал, вспоминал Холчев: «Когда Николай Петрович говорил о своей неудовлетворенности вторыми местами, имя Бескова не упоминал, во всяком случае, на людях. И все же год от года все более явно чувствовалась напряженность в их отношениях…»38. Хотя из позднейших воспоминаний Льва Филатова, признававшегося, что и он долго представлял дуэт Бескова со Старостиным неразделимым, выяснилось, что в узком кругу Николай Петрович все же не был столь сдержан: «Вполне возможно, что я бы долго воображал себе эту пару безукоризненной. Но весной 1985 года нас с Николаем Петровичем коротко свела совместная работа над его записками для «Огонька». И едва ли не первое, что я услышал от него, был отзыв о моем очерке о Бескове «Дружба без встреч», опубликованном в «Юности» в 1984 году. «До чего же верно вы заметили, что Бесков – тренер не из победителей!». И после не раз Старостин повторял: «Да, да, он не победитель, это очевидно»…»39.

Собственно, и сам Николай Петрович через пару лет после расставания с Бесковым признается в одном из интервью: «Откровенно говоря, у меня один критерий – победы «Спартака» в первенстве. Я бы выделил три периода: первых лет существования «Спартака» – 37-39-е годы, затем 50-е годы, когда в сборной команде Советского Союза на Олимпийских играх в Мельбурне было 10 спартаковцев. И, конечно, «Спартак» 80-х. Хотя считаю, что в последнее десятилетие мы «отдали» соперникам несколько «своих» чемпионатов…»40.

История бесковского «Спартака» 80-х действительно далеко не так однозначна, как некогда представлялось нам, выросшим и сформировавшим свой футбольный вкус в те годы. 1980 год стал своеобразным водоразделом, разделившим два сюжета. Драматургия трех сезонов, последовавших за катастрофой 1976 года, ранее подробно изложенная на страницах настоящей книги – очень жизнеутверждающая, выходящая за рамки собственно футбола. Это история чистого созидания, совместного творческого поиска, верности принципам и идеалам, история утверждения себя тренером и командой. Думается, понимал и ценил это и сам Бесков. Когда однажды много лет спустя ему задали вопрос, что он считает главным результатом своей работы в «Спартаке», Константин Иванович ответил, не задумываясь: «Сезоны 1977-1978-1979 годов. Для меня они неразделимы, мы прошли их на одном дыхании…»41.

Однако «Спартак» 80-х – отнюдь, увы, не только магия собственно спартаковской игры, которая была и остается для нас недостижимым идеалом эстетического, романтического, умного футбола. Как мы теперь знаем, это еще и неведомая нам тогда история болезни, история про то, как тренер стремительно превращался в глазах игроков из «Старшего» в «Барина», про то, как доверие к тренеру постепенно сменялось страхом перед ним. Как заметил о последнем периоде работы Бескова в «Спартаке» Александр Бубнов, и вовсе не сегодня, когда ответить ему уже некому, а еще тогда, вскоре после увольнения Константина Ивановича: «…Открытым текстом скажу: Бескова в команде перестали уважать, его боялись. И все в команде держалось на страхе…»42. Режиссер Алексей Габрилович, допущенный в команду в ходе работы над фильмом «Невозможный Бесков» в чемпионском 1987 году, в свою очередь, рассказывал: «Мы так и не смогли вставить в картину, по существу, ни одного кадра тренировки. Перед нами был бранчливый, всем недовольный Константин Иванович в окружении <…> сосредоточенных, мрачных, работающих, работающих, работающих молодых людей. Я снял немало фильмов о спорте и видел многих тренеров – они были разные, и такие, и сякие, и пятые-десятые, но на их тренировках всегда можно было снять интересные кадры, некоторые тренеры просто светились во время работы. А на тренировках Бескова – ни одного кадра…»43. Как же разительно это описание и эти ощущения отличаются от воспоминаний об атмосфере совместного творчества, царившей в Тарасовке в конце 70-х!..

Страх – плохой помощник в больших делах. Многие склонны связывать отсутствие больших турнирных успехов «Спартака» в те годы именно с изменением атмосферы в команде, со все разраставшимся эго Бескова, его все чаще и весомее проявлявшимися диктаторскими замашками, граничащими с деспотизмом. Олег Романцев по этому поводу в своей книге воспоминаний много лет спустя, уже с высоты собственного многолетнего успешного тренерского опыта, вынесет собственный вердикт: «Он не умел доводить команду до конца…»44, пояснив: «Он нас изматывал психологически. И в итоге мы сваливались из чемпионской гонки. Трижды становились вторыми, хотя могли первыми…»45.