«Спартак». Хроники возрождения». Книга вторая. 1977 год. Чистилище

Все это ждало наших героев впереди. Тогда же, зимой 1977 года, их сотрудничество только начиналось. Неоспоримо одно. С позиций вечности роль этих двух людей в истории отечественного футбола, может, и не равновелика, но сопоставима. Тем более, что даже близких по масштабу личности фигур отечественный футбол впоследствии не явил. А уж в истории «Спартака» 70-80-х годов Старостин и Бесков абсолютно неразделимы. Для рядового поклонника футбола, далекого от внутренней кухни команды и наблюдавшего за «Спартаком» по телевизору, реже – с трибуны, читателя газет, не обремененного, как это происходит сегодня, почерпнутыми из интернета и прессы «инсайдерскими» утечками, их противоречия, выплеснувшиеся наружу в 1988 году, стали настоящим шоком. Лишь посвященные болельщики, завсегдатаи Тарасовки, обменивавшиеся недоступными рядовым читателям газет новостями под заменявшей тогда интернет турнирной таблицей с фанерными фигурками футболистов возле стадиона «Динамо», вполголоса обсуждали, конечно, как «Старший» – как называли Бескова за глаза – постепенно превращался в «Барина», как росло внутреннее напряжение в команде, но таких были единицы…

«Они сошлись – вода и камень, стихи и проза, лед и пламень…». Сложно себе представить более отличных друг от друга людей. Даже внешне. Сухой аскетичный облик Николая Петровича контрастировал с величественным, монументальным, действительно «барственным» Константина Ивановича. Отличны были их манеры говорить, держаться, одеваться. Дистанция огромного размера, разделявшая Бескова и Старостина, проявлялась буквально во всем. Александр Нилин вспомнил как-то эпизод, ярко характеризующий обоих: «Старостины – особая порода. Однажды Бесков сделал замечание Николаю Петровичу, который пришел в старом пальто: «Николай Петров, ты что, экономишь?». Тот сухо: «Костя, я сын царского егеря, а ты – извозчика! Никогда не смей мне говорить, как я должен быть одет!»…»368.

Люди футбола, они давно были знакомы и даже успели поработать вместе. Бескова и Старостина разделяло поколение. В опубликованной в конце 60-х статье «Законы большого футбола» у Константина Ивановича найдутся для старшего Старостина удивительные слова: «С детства я болел за «Динамо», но одним из моих бесспорных кумиров был Николай Петрович Старостин. В этом человеке всегда прежде всего подкупало исключительно серьезное, я бы даже сказал благоговейное отношение ко всему, что касается футбола. Это игру он всегда рассматривал как искусство, совершенствовался сам и непременно требовал этого от других…»369. Собственно, эти слова в полной мере применимы и к самому Бескову. Что, впрочем, не избавит их от деликатно упомянутых Старостиным «шероховатостей» в период совместной работы в олимпийской сборной. К слову, Бесков был убежден, что именно та работа и предопределила его будущую судьбу: «…Но что я полностью уяснил, размышляя о судьбе «отборочной» олимпийской команды 1975 года, так это причину моего приглашения в потерпевший бедствие «Спартак» в начале 1977 года. Люди, которые выбрали меня, рассуждали логично: с Бесковым «Спартак», базовая команда олимпийской сборной СССР, не так давно выиграл отборочный турнир. Кому же, как не Бескову, выводить «Спартак», вызволять его из первой лиги?..»370.

Обычно ключевым для понимания изначально заложенного в совместной работе Бескова и Старостина конфликта, помимо личностных различий, столкновения характеров, взглядов, позиций по многим жизненно важным рабочим вопросам, называют динамовское происхождение Бескова. Сегодня корни этого величайшего противостояния советского футбола, наверное, уже не так понятны болельщикам. На смену былым пришли новые принципиальные, как принято теперь говорить, «заклятые» соперники. Да и кочевая футбольная жизнь современных мастеров давно не предполагает пожизненной верности раз и навсегда выбранной команде. Казавшаяся тогда кощунственной мысль о приглашении динамовца возглавить «Спартак» едва ли может вызвать сегодня такие эмоции, как 40 лет назад…

Старостин «Динамо» не любил. Скажем больше – не терпел. Говорил, что не может желать успеха динамовцам даже из «бухгалтерских соображений», когда их победа была выгодна «Спартаку». Александр Нилин вспоминал: «…Николай Петрович относился ко мне настороженно, называл «прожженным динамовцем»…»371. Причем тот болельщиком «Динамо» вовсе не был: «В том-то и дело, что нет! Но ему повсюду мерещились враги…»372. Что любопытно, на игроков его неприязнь к «Динамо» не распространялась, вспоминал Алексей Холчев: «Но к игрокам, пришедшим в «Спартак» из «Динамо», он относился с особой симпатией и очень радовался, когда они надежно и органично входили в основной состав, как бы заново расцветая. Так получилось с Гавриловым, Бубновым, Вадимом Ивановым, Резником, Бокием…»373.