«Спартак». Хроники возрождения». Книга вторая. 1977 год. Чистилище

А главное, сам Бесков, который столь неохотно шел в «Спартак», и даже спустя годы скажет Сергею Шмитько на вопрос, почему он все-таки принял команду: «Может, по привычке. В моей тренерской практике не было случая, чтобы я принимал команду, которая стояла бы в турнирной таблице выше середины. Всякий раз приходилось менять состав на восемьдесят процентов. Точно так же и в сборной. Как случался пожар – звали меня. Я, наверное, тренер-пожарный…»403, действительно начал не просто вживаться в новую для себя роль, но и получать истинное удовольствие от работы. О произошедшей вскоре с Бесковым перемене скажет чуть позже Юрий Гаврилов: «Я, пожалуй, лучше остальных знал Константина Ивановича. Ведь это он меня в свое время приглашал в „Динамо“. Да и в „Спартаке“ я не без его участия появился. И сразу же обратил внимание на то, что Бесков как бы помолодел. Чувствовалось: увлекло его новое дело, захлестнуло…»404.

«ГОВОРИТЬ БУДУ Я, А НЕ ТЫ…»

Если Николаю Петровичу Старостину хватило мудрости, чтобы ужиться с Бесковым, на многие годы подчинив свои эмоции интересам дела, то Юрию Андреевичу Морозову, ставшему было на первых порах помощником Бескова в «Спартаке», заметного следа в истории «Спартака» оставить было не суждено. В апрельской заявке команды на сезон-77 его фамилия уже не значилась. «Я вообще не испытывал горячего желания идти в «Спартак», – вспоминал позднее Морозов. – «Динамо» – другое дело, – говорил я Бескову. – А тут и вы новый человек, и я». Но вы же знаете Бескова, наверное, не хуже меня – он кого хочешь может убедить! К тому же по его настоянию в команду вернули Николая Петровича Старостина, к которому я относился с огромным уважением…»405.

Выбор был, с одной стороны, вполне предсказуемым – Морозов незадолго до этого успешно сотрудничал с Бесковым в качестве помощника в сборной страны. С другой – с позиций сегодняшнего дня достаточно неожиданным. Дело не только и не столько в том, что столкновение характеров было почти неизбежным. И Бесков, и Морозов обладали, как известно, крутым нравом. Как заметил работавший в 80-х с Морозовым в ЦСКА Валентин Бубукин, «Морозов представлял собой этакую гремучую смесь Тарасова и Лобановского. Вспыльчивый, кипяток, суровый, жестокий. Мог накричать, сравнять с землей. Все это минут на десять. Потом проходит время, и он затихает…»406. Еще категоричней характеризовал Морозова начальник медицинской службы армейцев тех лет Олег Белаковский: «Тренер Морозов – человек с очень непростым характером. Общаться с ним порой, извините за сравнение, все равно, что с тигром в клетке целоваться…»407.

Важнее другое – тренерская, да и человеческая судьба Морозова уже к тому времени куда более тесно переплелась с судьбой антагониста Бескова – Валерия Лобановского, да и по своему футбольному мировоззрению Морозов был куда ближе к Лобановскому: «…На чемпионате мира в Германии голландцы показали тотальный футбол, а осенью того же 1974-го Лобановский, Алескеров и я были на стажировке в Голландии и в течение месяца наблюдали за тренировками „Аякса“, ПСВ, „Фейеноорда“, „Твенте“… Жили мы на базе национальной сборной, где на специальных курсах готовят тренеров четырех категорий – от D до А. Причем, чтобы получить высшую квалификацию, нужно пройти через все четыре группы. А возглавлял этот тренерский институт великолепный специалист г-н Плойер, обладавший глубокими знаниями по методике спортивной тренировки. И он поведал, с помощью каких упражнений можно достичь в игре многократных скоростных подключений фланговых защитников, прессинга, группового отбора. То есть всего того, что мы с Валерием Васильевичем взяли на вооружение, развивали и совершенствовали…»408.