Спартакилада.

Наши отношения давно зашли в тупик, да и не было особо никаких чувств. Было просто удобно и всё. Она всегда под рукой, внешность и фигура устраивали, говорить особо не о чем было. Светка болтала какую-то херню, я делал вид, что внимал.

Все было до того момента, когда понял, что Киратова захватила моё сознание в вечное порабощение. Сначала сопротивлялся, вызывал злость, закрывался Светой, как щитом, уходил как мог от неизбежного. Но так часто думал о Ладе, что принял мое ненормальное влечение к ней. Принял и совсем съехал с катушек. Не могу нормально жить, не могу спать, ничего не могу.

Опускаюсь на пол, устало откидываюсь на поверхность и сжимаю голову руками, чтобы хоть на секунду прекратить думать о Киратовой. Но это нереально! Так влипнуть!

Я не думал, что у нас что-то будет, не рассчитывал. После Сочи, пришла мысль, что это конец. Она никогда не станет моей. Но там были просто попытки понять, что происходит. Окончательно накрыло меня здесь, когда вернулись в универ. Там, в пустой аудитории, куда я пошел, просто встав посередине лекции, вызвав у потрясенного препода немалое удивление, я понял, что всё, она будет принадлежать мне.

Информация о Гансе обожгла так сильно, что хотелось крушить все вокруг, испепелить, уничтожить. Но все же надеялся, что врет. Сказала только для того, чтобы отстал. Встреча в ресторане подтвердила обратное. Вновь проживаю разрушающие впечатления и, чтобы хоть немного уменьшить боль, тяну сильно себя за волосы. Он держал ее за руку, приобнимал. Он трогал моё. Удержать себя на месте и не усадить Руса оказалось возможным, но все это стоило мне заклинившей челюсти, которую потом с трудом разжал. В тот момент пришло полное осознание того, что заберу Киратову себе. Она моя!

Я знал, что Филатов будет выступать в клубе и предполагал, что Лада тоже будет там. Ее Машка без нее никуда. Так и получилось. Сидя за дальним столиком, наблюдал как она входит в клуб и бешено злился, когда парни сворачивали шею, пытаясь лучше ее рассмотреть. Подберите, суки слюни, она никогда не будет принадлежать никому из вас. Если бы хоть кто-то из них решился подойти к ней, то усадил бы на месте. Нездоровое влечение порождало массу безумных эмоциональных выхлопов. Так впервые, это сводит с ума, рвет на части.

А потом увидел, как Лада уходит в нишу, переговорив с Заметаевой. Незаметно выскользнув из-за стола, тенью перетекал за Киратовой в темном, мерцающем пространстве. Пока шел, трясло, как в лихорадке от того, что сейчас увижу ее. Поднимаясь по небольшой лестнице, ощущал, как сердце стучало, отдавая громким эхом в ушах, безжалостно выбивало грудную клетку. На секунду замер, любуясь ей.

Лада сидела на диване, задумчиво смотрела перед собой, видимо, музыка Егора произвела на нее сказочное впечатление. Пристально рассматривая, понимал, что, не смотря на то, что она пока не со мной, при любых обстоятельствах заберу себе, будет принадлежать только мне и никому больше. Не в силах больше ждать, сажусь рядом и накрываю руку Лады своей.

Ее нежные пальчики подрагивали под моей ладонью, таинственный блеск глаз киселил мое сознание. А когда она первая поцеловала, то лишился разума. Мои химические реакции сгущали, отяжеляли движения, кровь по венам вскипала и будоражила. Шелковые губы Лады и такой вкусный язык, нежный и чувственный, превращали меня в неудержимого монстра. Я боялся, что своим напором испугаю ее. Осознание того факта, что сейчас может всё случиться, всё, о чем, я так долго мечтал, вгоняло меня в исступленное желание обладать этой царицей.

Она тесная, влажная, течет, хочет меня тоже. Я ощущал это каждой клеткой своего долбанного, одержимого ею тела. Факт осознания взаимности принял не сразу, не мог поверить, но мокрые насквозь трусики убедили в обратном. Меня закоротило, когда вошел в нее. Сначала не понимал, как снова начать дышать. Блядь, даже сейчас стоит так, что дрова можно колоть, аж больно. Сжимаю член у основания, чтобы как-то притупить, сдавленно выдыхаю.

Она хотела меня так, как и я ее. Она хотела!

Пытался быть нежным, Лада тесная, узкая, боялся навредить. Но потом срывался и трахал так, как никого и никогда в моей жизни. Давал концентрацию нежности, какую только мог, всю собрал. Она охуенная! Тонкая, изящная, грациозная, манящая. Так сладко замирала, когда было особенно хорошо. Её взгляд плавил меня, я видел, что нравлюсь ей, что все это не просто так.

Это понимание окрыляло, вдохновляло и пугало. С ней хотелось быть хорошим, дающим уверенность, с ней просто хотелось всего. Всю жизнь слыть у всех на устах высокомерным говнюком и тут такое: готов весь мир положить к ее ногам, только бы была со мной.