Спартакилада.

— Мам, хватит! — решаю закончить разговор и хочу встать из-за стола.

Перегибается через поверхность, ловит рукой и давит назад.

— Сядь! Я не договорила, сын.

Ладно, не хочу огорчать. Поговорим.

Опускаю голову и смотрю в стол. Жду.

— Спартак, я не буду и не хочу настаивать на чем-либо. Ты взрослый человек, и, как ты помнишь, я и папа всегда давали тебе право выбора, который иногда был неправильным, и ты понимал это, потом выбирал правильный путь, — делает паузу и ловит мой взгляд — но сейчас, когда важно не допустить ошибку, прошу тебя — подумай тысячу раз о решении и какие могут быть последствия.

Вздыхаю, невольно улыбаюсь. Она всегда говорит очень запутанно, но вместе с тем, не заявляет о своих опасениях с прямой простотой. Эзопов язык-мамин конек. Протягиваю ладонь и пожимаю руку, она в ответ улыбается.

— Как твои тренировки? Сабуров жаловался отцу на то, что стал выкладываться в меньшей степени. Что это значит?

— Решу временные трудности и все будет по-прежнему. Вам не о чем беспокоиться, мама.

— Ладно, сын, мне пора. Я тебя очень люблю, ты знаешь. Девушки коварны, поверь, я знаю о чем говорю. — смеется она — И еще, сын, чем больше отталкивает, тем больше нравишься.

Мама идет к выходу, провожаю ее до дверей. Прежде чем распахнуть ее перед матерью, поворачиваюсь и говорю.

— Её зовут Лада.

— Как? — округляет глаза она.

— Лада, мама, такое красивое и необычное имя.

— Спартак и Лада. Прямо какая-то «СпартакиЛада» получается! Ну что ж, судя по тебе в последнее время — пауза — желаю удачи! — на прощание целует меня в щеку и уезжает.

Допиваю кофе в одиночестве и собираюсь в универ ко второй паре.

Оставив машину на стоянке, не спеша двигаюсь на лекцию. По пути встречается Филатов, здороваемся, перебрасываемся парой слов и расходимся. Проходя мимо женского туалета, слышу истеричные визги, и, если мне не изменяет слух, это распаляется Куликова. Останавливаюсь и прислушиваюсь, ей кто-то негромко отвечает. Твою мать, это Киратова. Недолго думая, распахиваю дверь и вижу, что Света, приблизив что-то к лицу Лады, нервно орёт. Лада бледная, стоит прижавшись к стене, практически слившись с нею.

— Я предупреждаю тебя, овца, если еще раз приблизишься к Архарову, то я тебе это на лицо вылью, поняла? Ты что, думаешь, если один раз легла под него, то всё, он твой теперь? — машет перед ее лицом баллоном, наполненной какой-то жидкостью — Запомни, такое не раз было, побегает и вернется.

Быстро подхожу и вырываю из рук Куликовой эту херню и бросаю в унитаз.

— Свалила отсюда быстро. — чеканю ей жестко.

— Спартак? — Света растерянно моргает — Ты откуда здесь?

— Я предупреждал? — ору ей в лицо — Я тебя, тварь предупреждал. Считаю до двух….Один….

— Хочу объяснить… — пытается задержаться здесь.

Разворачиваю и выталкиваю ее из туалета, громко захлопнув за ней дверь. Колотит от ярости так, что перед глазами плывут красные пятна. А если бы не успел? Вряд ли она бы плеснула этой неизвестной гадостью, но все же.

Пока еще не могу удерживать мимику, чувствую, как меня корячит, не решаюсь повернуться к Ладе. Стою, уперевшись руками в стену, тяжелые вдохи и рваные выдохи не могу контролировать, они колотятся где-то в горле. Предупреждал же! Поговорю с Куликовой позже, сейчас главное успокоить Ладу.

Пытаюсь выровнять дыхание, шумно выдыхаю носом и разжимаю челюсти. Нахожу силы собрать себя в кучу и поворачиваюсь к Киратовой. Лада сползла по стене и смотрит в одну точку. Испугалась. Подхожу к ней, наклоняюсь и беру на руки. Висит на мне, как тряпичная кукла. Несу ее к раковине и пытаюсь умыть, чтобы пришла немного в себя. Соприкоснувшись с ледяной водой, она вздрагивает и устремляет на меня более осмысленный взгляд.

Вытираю рукой, льющиеся капли по ее лицу. Вода пролилась на футболку и намочила ткань, которая прилипла к груди. Мельком мажу глазами, а там все видно. Рвано выдыхаю, понимаю, сейчас не до чего, лишь бы вывести из полу-шокового состояния, уберечь, согреть собой, заслонить. Буквально отрываю взгляд и перевожу на лицо. Все еще держу и не отпускаю от себя, не хочу ставить на пол. Донесу.

— Я отнесу тебя в машину. В мою. Посидим немного, тебе надо прийти в себя. — не прошу, просто констатирую, как данность.

Она кивает головой, дает разрешение. Иду с ней на руках по холлу вуза, где нас сопровождают удивленными взглядами. Слышу, как кто-то начинает перешептываться, оборачиваюсь всем корпусом, крепко прижав к себе драгоценную ношу и взглядом заставляю замолчать говорящих. Заткнитесь и не тревожьте её! Несу до машины, где, посадив ее в кресло, обхожу тачку и сажусь рядом.

Благо посадил на заднее сиденье, заранее нагло использовав для себя возможность, быть теснее к ней. Сажусь, но пока не придвигаюсь. Блюду пространство. Лада угрюмо смотрит в одну точку. Я понимаю, она имеет право обижаться. С ее стороны ситуация выглядит так: мудак бросил свою девушку ради другой, а та прибежала защищать «поруганную» честь.

— Лад, прости, что так получилось. — через некоторое время говорю ей.