Спасение души несчастного. Том 1

И наконец услышав это от самого нечестивца, ответ на вопрос о его чудаковатости возник в голове сам: раз ему не больно, значит, и его одеревеневшие мышцы лица не знают, как реагировать на подобное.

– А нападать? Нападать больше не хочешь? Раз так, значит, отвечай на вопросы.

Сянцзян сдержанно вздохнул.

– За сегодня ты меня успел и утомить, и удивить. Я отвечу на твои вопросы, но только на что-то новое. Уж постарайся – не в моем характере повторять дважды.

– Зачем ты за мной следишь?

Ответа не последовало.

– Хорошо, вот тебе другой вопрос: что тебя связывает с моим учителем?

– Служба.

– Что в эту службу входит?

– Его защита.

– Ты защищаешь моего учителя? – У Чан не больше минуты думал над следующим вопросом: – От кого? От кого ты его должен защищать?

– От всех неприятелей.

– Небеса! Бой с тобой был в разы интереснее, чем разговор… Ты и правда не умеешь вести хоть какие-то беседы!

У Чан в задумчивости воткнул меч в землю и следом же вздрогнул от старой привычки. С клинком отца он обращался без капли уважения, стараясь всеми силами вынудить родных лишить его этого дара. Но оружие, которое сейчас было с ним, слишком дорого его сердцу. Тем более что Сяньбай не отвернулся от нового хозяина в трудную минуту. У Чан резко вынул цзянь из земли и вернул его в белоснежные ножны.

Выглядело это со стороны так, будто ребенок тешится со своей новой игрушкой, сдувая с нее пылинки, что даже позабавило Сянцзяна. Он качнул головой, одернул одеяния на груди, прикрыв рану, и выдал:

– Знаешь, мне однажды сказали, что неприятель, интересующийся жизнью человека слишком долго, в конце концов станет доброжелателем…

У Чан отвлекся от меча и устремил взор на демона, будто признал хозяина данного выражения.

– Тебе не следует рассказывать Го Бохаю о нашем знакомстве, не стоит упоминать, чем мы с тобой занимались и о чем говорили. Если бы я желал зла твоему учителю, то с тобой с первым уже что-то случилось бы. Не советую рассказывать ему и о том, что произошло по дороге в Лунъюань. Го Бохай – человек впечатлительный, и, узнав, что ты мог пострадать, он будет сильно переживать. Погляжу, ты здоров как бык. Поэтому если не хочешь его волновать лишний раз, то воздержись от этого. Лучше поведай ему, как тебе понравилось быть в роли будущего бога. Этому он точно будет рад.

Бровь на лице У Чана вопросительно задралась.

– Откуда такому, как ты, это знать? И почему… – его осенило: – Хочешь, чтобы я утаил от своего учителя подобное – в этом твой замысел, верно? Считаешь, я стану ему врать, если он спросит?! – У Чан вспомнил про два листка, которые сейчас лежали на письменном столе, и уточнил: – Не знаю, правду ли ты мне сказал о демоне Душ, но покрывать выродка Мокуана, такого же, как и ты, я не стану! Предсказательница Му четко увидела, что вашему отродью из мира демонов что-то нужно от учителя.

Сянцзян почувствовал, как его голова начинает потихоньку пухнуть от громкоголосого наследника. Он прервал его вопросом: «Что?» – а после добавил:

– Хоть ты и не мой ученик, все же совет я тебе дам: последние, кому можно верить в этой жизни, – предсказательницы и тайновидцы. А еще гадалки, что пророчат тебе хорошую жизнь.

– Эта женщина увидела символ гармонии. Если бы не он, я бы еще долго ходил вокруг да около и не знал о тебе.

– Ох, да у тебя совсем ветер голове! При чем тут я? – Сянцзян сделал паузу, посмотрев на непонимающее лицо У Чана, и добавил: – К подобному пустозвонству можно притянуть что угодно. Подумай о Го Бохае, что изо дня в день заботится о таком тугодуме, как ты. Мне продолжать? Озвучить свои предположения, вокруг кого он днями и ночами крутится? В символе же две стороны, а значит, должно быть две противоположности.

У Чана позабавили его слова. Однако, когда Сянцзян замолчал, ему на мгновение показалось, будто бы он сам вот-вот станет истуканом, которому нечего ответить.

– Про Мокуана я все…

– Про Мокуана в особенности ничего не говори Го Бохаю. Не вороши прошлое человека, если он сам о нем не хочет вспоминать.

Сянцзян был предельно серьезен, что никакие сомнения на этот раз в голову У Чана не закрались. Однако это известие слега подкосило его. Поразмыслив немного, он произнес:

– Я не доверяю тебе. Но если ты столь уверенно заявляешь о подобном, тогда должен знать почему. Что… – У Чан уже шагнул вперед, чтобы выказать свою решимость, как вдруг яркая вспышка в небе заставила его замолчать.

За высокими стенами ночного сада что-то невиданных размеров ринулось к облакам. Выглядело это как огромный столб света красно-оранжевого оттенка, прорастающий из земли. Это нечто недолго бороздило небо, и, когда начало спадать, рассеиваться и клубиться, оба, У Чан и Сянцзян, в голос воскликнули:

– Огонь?!

Это необузданное пламя, разносящее свой жар по округе, было ни с чем не спутать. Уже через мгновение ночную прохладу окутало теплом.