Спасение души несчастного. Том 1

В пятилетнем возрасте Мэн Фэн сжег фамильное поместье и все, что его праотцы успели нажить. Большой дом, несколько оружейных и конюшен – ничего не осталось. Что уж там до сохранности семейных ценностей. Огонь так разошелся, что мог перекинуться на другие строения – всю ночь горожане его тушили и выносили из горящих построек поместья людей. Но пожар все же забрал несколько жизней, в том числе и госпожи – мамы Мэн Чао. Тогда, невзирая на страх и опасность, женщина вынесла сына на улицу и, обнимая его обожженными руками, передала слугам. Однако от полученных увечий она мучительно скончалась прямо на его глазах.

Все о Мэн Фэне отзывались лестно: тихий, спокойный ребенок, в меру шебутной, в меру игривый. Никто не стал бы и думать, что тот решит играть с огнем. Но всё же его обвинила в произошедшем одна из пострадавших служанок. Прямо над телом усопшей матери ребенка она выкрикнула свой приговор, навсегда отпечатавшийся виной в памяти Мэн Фэна.

На рассвете, когда все закончилось, среди выжженных развалин не осталось ничего. Не имея более финансов и других возможностей, отец Мэн Фэна продал земли и купил на вырученные деньги маленькую хибару на окраине. Впредь жили они очень бедно и плохо.

Несколько старых слуг перебрались вместе с ними, но и они вскоре покинули их: Мэн Фэн сильно изменился, и его поведение пугало помощниц по дому. Мальчик замкнулся в себе, не улыбался, не разговаривал, а от пары зажженных в комнате свечей забивался в угол и кричал: «Мама! Мама!»

Находиться в доме Мэн Фэн мог исключительно в полной темноте – слугам ни еды приготовить, ни жаровню зажечь; засыпал только укрытый весь с головой под одеялом. И каждую ночь ему снился один и тот же кошмар: как холодеют обгоревшие руки матери, как тускнеет ее теплый взгляд и как женщина, повисшая над ними, кричит: «Она больше никогда тебе не ответит, ты не заслуживаешь этого! Я знаю, что ты сделал! Зачем только она кинулась в огонь ради тебя?»

Так прошло мучительных полгода, пока среди множества бессонных ночей, услышав плач, одна из служанок не выдержала – всё же они мирились со скудным положением семьи и состоянием ребенка только потому, что Мэн Фэну было предречено вознесение. Женщина схватила подсвечник и поднесла его к мальчику, чтобы развеять страхи, на примере показать, что опасности нет. Но лишь заметив горящие свечи столь близко, Мэн Фэн начал неразборчиво кричать, отбиваясь от служанки руками и ногами. В конце концов он устроил новый пожар: тонкий полог кровати странным образом за секунды вспыхнул от упавшей рядом свечи. Комнату охватил огонь, конструкция кровати обвалилась на женщину, и она упала без сознания у ног Мэн Фэна, как покойная мать.

Все в одночасье могло повториться, если бы не подоспевший господин Мэн, что вечером возвращался домой и услышал крик сына. К огромному сожалению, женщина погибла: она не перенесла удара по голове. Остальные слуги после этого из страха за собственную жизнь покинули семью, а перед уходом одна из работниц по дому обмолвилась с отцом: «Наверное, господин, вашу семью прокляли. Сяо-Фэн не виноват в том, что случилось прошлым вечером. Однако еще с его рождения многие в старом поместье поговаривали, что с ребенком что-то не так. Я бы не верила этим скверным словам, если бы сама не увидела: оба раза он стоял посреди пожара, а увечий никаких не получил».

На это предостережение господин Мэн лишь молча кивнул. Теперь, пока он был на работе, Мэн Фэн оставался дома совсем один: ребенок не желал выходить на улицу, а дни и ночи проводил в полной темноте.

Отец все больше задерживался. И вот однажды, когда он уже вернулся поздно домой, его застал стук в дверь. На пороге стоял мужчина в дорогих одеждах и с теплой улыбкой – это единственное, что Мэн Фэн разглядел из угла, в котором прятался. Гость обладал мягким голосом и хорошими манерами, однако беседа повернула не туда: оба громко ругались, и в итоге господин Мэн прогнал мужчину, захлопнув за ним дверь.

На следующий вечер все повторилось. Тогда отец быстро собрал сына, укутал его в одеяло и сел вместе с ним в повозку, чтобы куда-то уехать. Дорога оказалась долгой. Мэн Фэн уснул на половине пути, а когда открыл глаза, увидел незнакомые, украшенные золотом покои и толпу людей, которая его окружила.

Вышло так, что, узнав о тяжелом положении их семьи, дом Луань вызвался помочь им: с этих самых дней Мэн Фэн жил под кровом правящего клана по наказанию отца. Дети придворных дам побаивались замкнутого мальчика, поэтому он все время проводил подле владыки, молчаливо слушая его рассказы о юной наследнице, что очень походила на него.

Многие месяцы Мэн Фэн не видел того, о ком Луань Фэнхуа столь трепетно ведет беседы: «Кто же позаботится о моей пташке Сяо-Ай, если меня вдруг не станет? Доченька, как и ты, ни с кем не общается и только плачет по дорогой маме».