Спасение души несчастного. Том 2

Упиваясь приятной прохладой на своем лице и видом мягких черт встревоженного человека напротив, У Чан кивнул. Вскоре взор наследника робко перебежал в сторону, и между двумя возникло молчание. Го Бохай еще немного повозился, поправил пару растрепанных серебристых прядей, аккуратно очертил пальцами красную ссадину на лбу и после, посчитав свои действия излишними, встал.

– Надо решить, какие вещи взять, а какие оставить. Дорога до долины Шутянь долгая, однако количество проведенных дней в монастыре будет куда больше. Нужно озаботиться всем заранее. – Он остановился у выхода и добавил: – Что творится в голове демона Тьмы, никто не знает, даже, наверное, он сам… Какой бы безопасной ситуация тебе ни казалась, держи меч всегда наготове.

С этими словами Го Бохай прикрыл дверь, однако та тут же упала. На грохот сбежалась толпа охающих слуг. У Чан тоже поспешил, потянулся к оружию, и из-под стола послышался голос, который сопроводил его до выхода:

– Маленький господин действительно не из робкого десятка… Раз сдержал уговор, то и я сдержу: буду молчать о сегодняшней ночи. Лишь бы та служанка не проговорилась, что видела тебя у его покоев.

* * *

Через несколько часов наставник и воспитанник столкнулись во внутреннем дворе около внушительной горы сундуков. Собранного в дорогу, казалось У Чану, было неприлично много. Однако это были еще не все вещи: в поте лица трудяги откуда-то все несли и несли. И на их лицах застыло выражение отчаяния, когда они начинали обсуждать, как спустить все это вниз, чтобы погрузить в повозки.

Обнаружив уже как минимум одиннадцать больших сундуков, У Чан изумился:

– Учитель, впервые мы вместе отправляемся так далеко. Я думал, нам нужно быть налегке, чтобы не тратить время на приготовления.

Го Бохай добродушно усмехнулся. Его невесомые одеяния колыхнулись от дуновения теплого ветерка, он уселся на крышке одного вещевого ящика и прикрыл макушку от солнца опахалом.

– Ты верно подумал. Дорога предстоит нелегкая, по пути будем часто останавливаться на постоялых дворах.

– Тогда почему бы нам не взять поменьше вещей? Пожелаете, и мы приобретем все необходимое в близлежащих городах.

Увидев наставника в новом белоснежном халате с расшитым зелеными украшениями воротом, наследник завел разговор с мыслями о всевозможных нарядах господина в этих сундуках. Не сдерживая улыбки, Го Бохай пояснил:

– Все это твои вещи. Мой сундук только несут.

Воспитанник обернулся в указанную сторону и увидел двух самых счастливых слуг, что несли груз налегке, немного пританцовывая. У Чану стало неловко.

– Все это мои вещи? Но откуда, когда я еще даже в покои не заглядывал, чтобы решить, что брать с собой?

Один из доходяг, не разгибая спины, произнес:

– Указ хозяйки, молодой господин.

У Чан срочно отправился к себе, оставив Го Бохая одиноко восседать на крышке ящика. Почти сразу же наследник вернулся тем же тяжелым шагом, каким уходил, и, не говоря ни слова, принялся разъяренно вскрывать сундуки. Вынутые вещи летели в стороны, как и пар из ушей недовольного. Вокруг собралась толпа, что тут же принялась все подбирать с земли.

– Молодой господин, прошу, остановитесь! Не раскидывайтесь книгами и одеждой! Просто скажите, что нам убрать, и мы сделаем это за вас!

– Ой, мамочки, сколько всего теперь придется отправить в стирку! Месяц рук из воды не вытаскивать!

– Хозяйка будет злиться!

У Чан возразил:

– Это мы еще посмотрим, кто будет злиться!

В этот момент из-за угла здания вышла госпожа в сопровождении слуг. Услышав слова сына, она застыла на месте с непривычным для окружающих ее людей выражением лица. Когда же до нее дошло, что наследник, словно назло, собирается выкинуть все, что она приказала упаковать, то по привычке повысила голос:

– Я взяла хлопоты по твоему отъезду на себя! И чем это ты недоволен, спрашивается?

У Чан не стерпел попытки вмешаться, и они, как обычно, начали препираться. Слуги шагнули в сторону для безопасности – вдруг вещи полетят в стороны. Несколько минут мать и сын отчаянно ругались, пока У Чан в отчаянии не выкрикнул то, что его волновало больше всего:

– Как вы можете, матушка? Это мои вещи! И куда вы дели кипы рукописей с письменного стола?

– Несносный мальчишка! Ты никогда не даешь мне позаботиться! Что я за мать, если даже не могу помочь в подготовке вещей сына для дальней дороги? – в сердцах выкрикнула госпожа У, и в ее голосе У Чану послышалось что-то ломкое, хрупкое. Словно она… Она и правда хотела помочь ему? Или даже позаботиться?

Женщина устало вздохнула и, прижав ладонь к пылающему лбу, тихо произнесла:

– Я велела упаковать их. В самую первую очередь.

У Чан ощутил жар неловкости и неожиданно для себя пошутил:

– Я уж было подумал, избранного не в обитель Опустивших головы отправляют, а выселяют из семейного поместья.

Не сказав больше ни слова гневного, госпожа фыркнула и, хлопнув крышкой сундука, удалилась. На углу она остановилась и бросила через плечо:

– Поступай как знаешь, только потом не смей никого обвинять.