Спасение души несчастного. Том 2

Перед будущими богами грозным исполином возвышалась гора. Ее верхушка терялась далеко за облаками. Стало ощутимо холоднее, чем пару минут назад. Зелень, произраставшая на берегу и на горе, казалась влажной, а на земле блуждал легкий туман. Помощники с кухни и повар выбежали попрощаться: они спрятали ладони в рукава и опустили головы в почтительном поклоне.

Ба Циншан помог Фань Мулань перебраться на сушу. После обернулся и к сестре.

– Прошу… – Однако тут же выражение его лица помрачнело. – Рука все еще болит?

Наследницу не порадовал такой вопрос: она цыкнула, легонько ткнула в плечо брата пальцем этой самой руки, и тот, стоя на краю джонки, потерял равновесие. Чтобы не свалиться в воду, Ба Циншан оттолкнулся от лодки и перепрыгнул на причал. Оказавшись на берегу, они расшумелись. В то время, стоя все еще на судне, Шао Жоу подозвала У Чана:

– Мне не хотелось спрашивать при всех, да и сестрица велела не лезть. Но все же… У вас с учителем что-то произошло? В тот день он выглядел будто бы несчастным.

Для У Чана вопрос прозвучал странно: только пару часов назад воспитанник и наставник виделись, Го Бохай не казался расстроенным. Но все же глаза на это закрывать не стал – вдруг девичий взор куда проницательнее его?

Наконец все будущие боги сошли на причал, размяли косточки, оглянулись по сторонам и только решили обговорить дорогу до обители, как кто-то из девушек охнул. В сумерках и волочащейся по земле туманной дымке замеченное выглядело недобро: то была высокая фигура даоса, подсвеченная тусклым светом и стоявшая на единственной дороге прибывших. Фонарик в руке человека зловеще покачивался, и от этого никому радостнее не становилось, особенно когда другая его рука медленно подозвала прибывших.

Перебрасываясь шуточками про водящихся в горах призраков, юноши первыми пошли вперед, девушки последовали за ними. Не сводя глаз с таинственной фигуры, они присматривались и старались увидеть хоть какие-то детали живого человека, а тот все махал не переставая. Когда расстояние сократилось до одного чжана, писклявый голос Шао Жоу будто вонзился в спины юных господ. Зрение у будущей богини оказалось куда острее, чем у остальных.

– У него на лице… лишь синие губы видны! – Она вцепилась ногтями во впереди идущего Ба Циншана, и тот поморщился от боли.

Закатив глаза, Ба Вэньлинь цыкнула:

– Не неси чепухи! Подумаешь, лицом не вышел.

Незнакомец робко улыбнулся – кажется, услышал их голоса. И все же скудный свет фонаря довольно сильно искажал его лик, сложно было понять, жив ли даос, или они имеют дело с бестелесным духом.

Юноши сделали еще шаг, девушки не отставали. Очертания силуэта наконец стали более четкими. Общее опасение можно было понять: в сумерках и коряга на обочине голодным тигром покажется. Вот только когда все подошли и остановились на безопасном расстоянии, облегченно выдохнуть не смогли. То действительно оказался живой человек – парень на вид тех же лет, что и прибывшие, вот только с особенностью на бледном лице: широкая полоска хлопковой ткани закрывала ему веки – виднелись лишь кончик прямого носа и тонкие бледные губы.

– Пройдемте за мной, я проведу вас до обители, – безэмоционально произнес он.

У избранных пересохло в горле от осознания, что перед ними не абы кто, а сам послушник монастыря. Это подтверждали узоры на полах его халата и серебряная подвеска на поясе. До этой самой минуты рассказ про лишившегося зрения ученика из-за владыки-тирана без сомнений всеми воспринимался как слух: где это видано, чтобы народная молва ни в чем не исковеркала и не приукрасила правду? А тут перед ними стоит незрячий даос из плоти и крови.

Реакция не заставила себя долго ждать: в ту же секунду Шао Жоу с писком повисла на шее подруги:

– Не пойду, не пойду! Лучше сразу красивой похороните!

Фань Мулань махнула рукой, давая остальным понять, чтобы не обращали на это представление внимания.

– Что ты вечно как ребенок! Как поехидничать над боязнью высоты у госпожи Луань, так ты первая, а тут сплетен испугалась?

В то время даос уже развернулся и медленно пошел по дороге. Поступь у него оказалась легкая и уверенная для того, кто был лишен возможности смотреть под ноги. И в дороге он не проронил ни слова.

Только они дошли до подъема, как радости у молодых людей снова поубавилось: перед ними предстала тянущаяся до самого верха хребта старая лестница из тысячи – а то и из двух тысяч – ступенек, да еще таких широких, что быстро, как ни старайся, не поднимешься. Забраться на такую высь в здравом уме без веской причины явно не захочется.

У Чан окинул взглядом дорогу, ведущую в город.

– Что-то не так? – Ба Циншан словно чувствовал волнение в приятеле.

И был прав: не обнаружив учителя у подъема на Туманный хребет, наследник Севера немного растерялся. Все же они договаривались встретиться именно тут. И хотя на земле четко виднелась не одна пара следов от колес повозок и сапог – возможно, как раз Го Бохая и слуг, – на душе У Чана все равно было как-то дурно. Вдруг наставнику стало плохо в дороге? Как тогда ночью на горе Хэншань!