Спасение Европы

Очистившись и облачившись, гости проходили в большой зал. Здесь подогревалось все: мраморный пол, мраморные стены, большой мраморный круглый полок в центре зала и полки вдоль стен. Люди, расстелив холсты, ложились на них и прогревались, кто сколько хотел. Тут же сновали банщики: кому-то делали легкий массаж, кого-то обливали водой из чаш. Рядом с залом на одной стороне находилась моечная комната, на другой – зал с тремя бассейнами с теплой, чуть подогретой и холодной водой, которая поступала прямо из городского водопровода. Прогревшись и получив от банщиков помывку, люди собирались в комнате отдыха. Там их ожидали настоящие мастера своего дела, которые могли заварить самые различные чаи на любой вкус. И все это время люди общались между собой, вели деловые и просто товарищеские разговоры. Хотя по жизни многие из них не были товарищами, иногда даже противостояли друг другу, здесь они сегодня вели себя смиренно, как закадычные друзья, потому как их всех позвал в гости самый уважаемый не только в Булгарской провинции, а во всей стране человек. Тем более все теперь уже знали, по какому поводу эта встреча. А еще потому, что в бане все равны и в ней принято очищать не только тело от грязи, но и душу от ненужных чувств.

Сам хан Ильхам как гостеприимный хозяин продолжал разговоры с отдельными гостями. С некоторыми просто так, с иными – решая дела, о которых знать всем было необязательно. Вот он уже который раз прилег животом вниз на полок посреди зала и оказался рядом с Мамутом.

– Ну, как идут дела, уважаемый Мамут? – как бы ради приличия спросил он. – Я вижу, торговля с персами и арабами у тебя налаживается вновь.

– О да, это так, уважаемый хан Ильхам, – вполне серьезно ответил Мамут. – Монголы, оказывается, в Иране и Ираке дали волю подчинившимся им ремесленникам и торговцам. Оно и понятно. Ведь значительная часть доходов от торговли идет в их казну. Об этом через персидских купцов мне сообщил мой верный друг Алборз. Есть у меня такой человек в тех краях. Потому я успел быстрее других возобновить связи с ними.

– А есть у нас возможности расширять торговлю в других направлениях?

– Конечно, есть. Нам, болгарам, надо восстановить торговый путь из Булгара в Киев. Он ведь действовал два столетия. Только руссы почему-то пошли по пути разбоя, начали нападать на наши города, чтобы обогатиться за счет грабежа. И связи наши потихоньку сами собой зачахли. Может, теперь, когда их побили монголы, они одумаются? Только вот встретиться бы с ними, потолковать по-человечески.

Ильхам приподнял голову, мельком глянул на соседа:

– А ты сам поехал бы к ним на переговоры? Необязательно в Киев, а скажем, во Владимир, в Чернигов.

От неожиданного предложения Мамут даже приподнялся и сел.

– Не знаю, что и сказать. У меня сейчас разворачиваются большие дела. Сам ведаешь, недавно я построил новый причал. Открыл еще один караван-сарай, уже в городе. И вообще… – сказал он, упершись взглядом на свои ноги в деревянных башмаках. Тут их выдавали всем, ибо пол для кого-то мог быть не просто теплым, а горячим. – И да, кто же мне предложит такое дело? О нашем новом хакане я кое-что слышал. Знаю, он наверняка начнет переговоры с руссами. Только к этому делу чужаков не подпустит, потому как…

Дальше он мысль продолжать не стал.

– Все это так, я понимаю, – согласился хан Ильхам. – Только через некоторое, не столь отдаленное время может статься, что все это твое нажитое богатство превратится в прах.

– Намечаются большие изменения? – настороженно спросил Мамут. – Считаешь, что новый хакан станет опираться только на беков и мулл? И всюду введет шариат?

Ильхам пытливо посмотрел торговцу в глаза.

– Не о том мыслишь, великий купец, – сказал он. – Конечно, введение шариата означало бы развал нашей страны. У нас ведь разные народы с разными верами. Но, я думаю, этого не случится, потому как сам Гази вроде бы стал православным христианином. Однако может случиться более страшное.

– Что же это может быть? – навострил уши Мамут.

Хан сделал паузу, тем самым усилив внимание собеседника, и сказал:

– Боюсь, наш новый глава начнет опираться на руссов, на великого князя Владимирского Юрия Всеволодовича. А это для нас во много крат вреднее шариата.

Спокойствие Мамута как рукой сняло.

– Так у нас же перемирие с ним. И срок его не закончился, – напомнил купец.

– Когда какие-то перемирия и договоренности останавливали руссов? Не только Юрий Всеволодович, а все соседние с нами русские князья спят и видят, как обогатиться за счет наших земель. И вообще земель соседей. Это у них в крови. Не зря же великий князь подсунул нам в хаканы своего прирученного человечка. Надеюсь, купец, ты-то в этом не сомневаешься?

Мамут подумал, стоит ли так откровенничать с улугбеком, к тому же бывшим эльтебером. Все-таки человек власти. И промолчал.