Спаси и сохрани

– Да, – ответил Ваня. – Но не очень понял. Точнее, очень не понял. Вообще не понял. В общем, вы поняли, как именно я не понял.

– Тогда возьми этот текст, – вожатый указал на стихотворение, – и вызубри как отчий няш! Чтоб ни в зуб ногой! Короче, так, чтоб зубы отскакивали!

Мальчик подобрал распечатку. От начала и до середины листа тянулась кладка ровных строчек.

Трусоват был Ваня бедный:

Раз он позднею порой,

Весь в поту, от страха бледный,

Чрез кладбище шёл домой.

Ваню охватило волной жара. Сердце забилось чаще, во рту пересохло.

Как? Откуда? Почему? Почему именно это стихотворение? Откуда вожатый в курсе про кладбище? Неужели зашёл в библиотеку, пока никто не видел, и слышал разговор?

«Но ведь Энжи убедила Изольду Аскольдовну, что никакую могилу князя мы искать не собираемся. Даже если Михаил Валерьевич что-то подслушал, он не может знать все наши планы…»

– Что, совесть пробудилась? – Вожатый был доволен. – Да, Пушкин – он такой. Даже в мёртвом распалит тягу к прекрасному. А всё почему?

– Почему?

– Потому что Пушкин – наше всё. Пушкин – гений. Солнце русской поэзии… – Михаил Валерьевич запнулся. – Ну, это мы уже выяснили. Читай дальше.

Бедный Ваня еле дышит.

Спотыкаясь, чуть бредёт

По могилам: вдруг он слышит –

Кто-то кость, ворча, грызёт.

«А что, если он знает не только про разговор в библиотеке, но и про мой рассказ на чердаке? Тогда, выходит, он в курсе всего. И призрака Софьи, и путешествия во времени… Всего, кроме оживших мертвецов. В стихотворении говорится об этом?»

Ваня стал; – шагнуть не может.

Боже! Думает бедняк,

Это, верно, кости гложет

Красногубый вурдалак.

Горе! малый я не сильный;

Съест упырь меня совсем,

Если сам земли могильной

Я с молитвою не съем.

У Вани разыгралось воображение. Ночь. Кладбище. Он боязливо ступает по траве. Ветра нет, но кроны деревьев качаются – по крестам и оградам гуляют кособокие тени. Впереди доносится чавканье. Ваня остановился. Рад бы развернуться и припустить без оглядки, но другой дороги нет.

Чавканье затихло. С утробным рыком упырь вытирает пасть. Принюхивается. Свежее мясо! Здесь. Совсем близко.

Нужно спасаться! Нужно что-то делать!.. Поздно. Монстр взял след. Его хриплое дыханье впивается в затылок. Грузная поступь. Из облаков выбивается луна. От могилы к Ивану приближается всадник…

А почему опять он?

Мальчик тряхнул головой. Первоначальный ступор осыпался, его место заняли первые ростки догадок. Михаил Валерьевич был этой ночью в пещере!

Ну, разумеется. Он видел всё что происходило у озера. В том числе – скелетов. А это стихотворение – намёк. Возможно, так вожатый предлагает свою помощь.

Но можно ли ему доверять? На чьей он стороне?

Скорее всего, разгадка кроится в финале…

Что же? вместо вурдалака –

(Вы представьте Вани злость!)

В темноте пред ним собака

На могиле гложет кость.2

– Фу-у-у-х! – У обоих Иванов отлегло.

На лбу выступил пот – будто ведром воды окатили. И хотя на задворках сознания ещё подпрыгивали мысли, в духе: «А откуда собака взяла кость на кладбище?», мальчик окончательно и бесповоротно усвоил одну простую истину. Иногда стихи – это просто стихи. Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны.

– Ну, как? – Вожатый наслаждался произведённым эффектом.

– Никак. – Ваня вернул стихотворение и без разрешения плюхнулся на стул. – Я не буду это читать. Тем более, со сцены.

– Это почему же, позвольте полюбопытствовать? Пушкин недостаточно хорош для вашего величества?

– Я опозорюсь! Меня до конца смены дразнить все будут! А если потом ещё и в соцсетях мой профиль найдут…

– Как своего вожатого перед коллегами дурачком выставлять, это норм, а как самому выйти, сразу хвост поджал? – Михаил Валерьевич выпрямился и, подражая Евгении Александровне, изрёк: – Нужно уметь отвечать за свои поступки!

– Я хз, о чём вы, но этот стих рассказывать не буду! – Стоял на своём Иван. – А хвоста у меня нет, я вам не фуррька. И я не трус!

– На воре и шапка ворованная. Я о герое стиха говорил, а не о тебе. Хотя напакостить с утра, а потом полдня от меня бегать – это, и правда, не очень смело.

– Всё равно не буду.

– Нет, будешь!

– Не буду!

– А я говорю: будешь! – Вожатый схватил порядком мятый лист и выставил его перед лицом мальчика. – Ты выучишь этого дебильного Пушкина, отрепетируешь его как следует. А потом выступишь на конкурсе, где прочитаешь его громко и членораздельно – так, чтоб даже глухая тетеря за стопитцот километров отсюда каждое слово распочухала. Но главное, прочитаешь с выражением! Благодаря тебе наш отряд займёт первое место и вырвет победу у отряда Евгении Александровны. Теперь понял?

– Да делайте вы, что хотите…