Спасибо. Вы смогли...

жестикулируя. Сергей, видимо, пытаясь оправдаться, о чем-то старательно рассказывал, время от времени указывая рукой в сторону. Из-за сильных порывов ветра их разговор почти не был мне слышен. Я вы- жидал, аккуратно и внимательно наблюдая за проис- ходящим из тени. Мой трофей, а именно добротный кизлярский нож, так кстати захваченный с собой с совершенно другой войны и даже из абсолютно дру- гого времени, уже находился в ладони правой руки, в глубоком карманетелогрейки.

Ситуация продолжала усложняться. После недол- гих разговоров немец вопросительно ткнул Валерию указательным пальцем в живот. Сергей старательно пытался что-то объяснить, отчаянно жестикулируя и говоря без умолку. Но тщетно. Фашист резко рас- стегнул центральную пуговицу на Валином пальто и с силой рванул на себя находящееся за пазухой Валерии алое полотнище. «А вот и крайний, непред- виденный случай», — успела молниеносно промельк- нуть в моей голове короткая мысль. Действовать нужно было незамедлительно. Времени на раздумья уже не оставалось.

Я вышел из своего укрытия и в несколько шагов преодолел расстояние, разделявшее меня и немца.

Herr, Sie haben alles falsch verstanden. Lassen Sie mich das erkl"aren…* — на чистом немецком отчетливо произнес я, быстро приближаясь. Мужчина вздрогнул от неожиданности, поворачивая голову в мою сторону.

Вы все неправильно поняли, господин военный. Позвольте подробно объяснить… (нем.)

— Was?..* — выпучив на меня округлившиеся от удивления глаза, успел произнести немецкий солдат. Правая рука его уже тянулась к висевшему на плече пистолету-пулемету МР-40, более известному мне как

«шмайссер», однако ни использовать его по назна- чению, ни позвать кого-либо он не успел. Я мгновен- но выхватил свой нож из кармана и, сделав резкий выпад вперед, вонзил отточенное лезвие в мягкое незащищенное горло фашиста по самую рукоятку. Одновременно с этим левой ладонью я крепко зажал ему рот. Так, что громко вскрикнуть немец тоже не смог. Секунду он еще хрипел, а затем тело его обмякло, и он медленно начал заваливаться в сторону. На лице его посмертной маской застыло изумление.

Скорее, ребята, время, — напряженным голосом я поторопил Сережу и Валю, опуская на землю тяже- лый труп фашиста.

Работаем быстро, — согласился Тюленин. Он забрал у Валерии алое полотнище и помчался к по- жарной лестнице школы. Я, окинув немца корот- ким взглядом, попросил у Вали одну листовку. Она, утвердительно кивнув, протянула мне один листок и, торопясь, побежала расклеивать остальные. Улица опустела, и теперь вокруг не было ни души.

Искушение внести свой штришок в происходящие события оказалось слишком велико, чтобы не под- даться ему. Вынув из внутреннего кармана обычную для моего времени гелевую ручку, я старательно вы- вел на обратной стороне листовки на русском и чуть ниже — на немецком:

Что? (нем.)

Господа фашистские оккупанты и их прислуж- ники! Берите пример с этого бравого немец- кого солдата и начинайте уже потихоньку готовиться. Так как победа советского народа неизбежна. Это есть исторический факт.

Faschistische Okkupanten und ihre Kriecher! Neh- men Sie sich diesen wackeren Soldaten zum Vorbild und fangen schon an sich vorzubereiten. Der Sieg des sowjetischen Volkes ist unvermeidlich. Das ist die historische Tatsache.

Затем я, вскинув на плечо пистолет-пулемет, на- скоро обыскал фашиста, забрал документы и запас- ную обойму с патронами. Труп немца оттащил на крыльцо, ближе к входной двери. Положив его жи- вотом вниз на нижнюю ступеньку, приколол ножом к спине свое послание и, зачерпнув в горсть мокрый снег, отер руки.

В это время Сергей и Валерия, выполнив задание, подбежали ко мне. Тюленин коротко глянул на труп фашиста, стоявший на четвереньках, посмотрел на мои художества, качнулголовойиотрывистопроизнес:

— Все, ребята, уходим, скорее! Разбор полетов позже.

Отбежав от здания на приличное расстояние, мы одновременно, не сговариваясь, обернулись. Темнота скрадывала цвета и очертания, однако было отчетливо видно, как ярко-алое полотнище, покорное порывам ветра, гордо реяло на крышешколы.

ГЛАВА 16

Обещанный Сергеем Тюлениным разбор полетов выдался действительно жарким. Ребята бросали на меня внимательные взгляды, прочесть по которым что-либо было невозможно. Когда все собрались, Вик- тор Третьякевич, сложив руки в замок, негромко начал: