Спасите, мафия! (СИ)

О том, почему нас с сестрами приходится разделить, Эмма-Дай-О сказал, что иначе нельзя: забирая из одного мира троих смертных и помещая их в другой, они с Графом нарушали баланс, и потому свести потери в численности населения миров надо было к минимуму. Свою роль тут также сыграла любовь Графа к постановкам, ну да ладно, это не столь важно. Принцип «деления» предложил Владыка, сказав, что Елене проще будет адаптироваться на новом месте, если рядом буду я, а не Мария, а оставить ее в этом мире было не самой удачной идеей: Бельфегору было бы крайне трудно приспособиться к жизни простого фермера, а сама Елена всегда мечтала попасть в иной мир. Вот потому нас именно так и поделили, и я против не была, а Эмма-Дай-О сказал, что, несмотря на то, что мы не сможем увидеться с Марией, он позволит себе слегка обойти договор с Графом и передавать иногда письма, поскольку понимает, что терять родственников слишком тяжело, ведь у него самого есть сестра, помогающая ему судить женщин, однако не имеющая больше никакой власти. Так как это в его контракте с Графом оговорено не было, он не видел никаких препятствий, и я была ему за это очень благодарна. Он также рассказал о том, как мой предок помог ему, а на вопрос, зачем он забрал камень из руин после смерти моих родителей, ответил, что была вероятность открыть портал до положенного времени, и потому он решил подстраховаться и изъял булыжник. Когда же я спросила, кому мы должны задать вопрос, он таинственно улыбнулся и ответил: «Себе», — после чего проводил нас к порталу, и мы вернулись домой. Мне даже понравилось общаться с этим тихим, понимающим, безумно мудрым и на самом деле великодушным существом, которое могло быть чрезвычайно жестким, а порой и жестоким, и я не сомневалась: я условие контракта о «прощении того, кого винила больше всего» выполнила. А еще я чувствовала, что Кёя его тоже простил, потому что Владыка у моего жениха под конец нашей беседы явно перестал вызывать отторжение, и скрытный комитетчик даже начал чуть более оживленно участвовать в беседе (ну, как «оживленно»… Просто если он сначала молчал, словно воды в рот набрал, под конец даже вступил с божеством в диалог, цедя скупые фразы, но это был для него, замкнутого и нелюдимого, большой прогресс. Хотя Эмма-Дай-О и не «людь» вовсе, но это так, к слову).

После ужина, приготовленного мной на скорую руку, все мы — путешественники сквозь миры, так сказать — пошли спать, потому как вымотались неимоверно. Особенно устали Ленка и Бэл, которым прямо-таки наказание выпало, а не испытание, в виде соскучившегося по диалогам Графа. Я быстренько приняла душ и, переодевшись в спортивные штаны и черную футболку, нырнула в кровать, а через пятнадцать минут в дверь постучали и вошел Кёя, как всегда при параде, но без галстука, что было достижением. Он уселся на край моей кровати и, не размениваясь на предисловия, тихо спросил:

— Ты уверена? Ты ведь не сможешь больше увидеть сестру — Владыка Эмма подтвердил…

— Более чем, — без тени сомнения ответила я и села, опершись спиной об изголовье. — Я не собираюсь идти за тобой из принципа «раз сказала, надо топать». Я пойду, потому что хочу быть с тобой, вот и всё.

— Я хочу создать настоящую семью, — как-то очень тихо произнес он и осторожно обнял меня. — С детьми. Овчаркой и домашними суши на ужин…

— А суши на пироги заменить нельзя? — съехидничала я и получила щелбан и ответ:

— Иногда можно.

— Знаешь, — улыбнулась я, прижимаясь к крепкой груди жениха, — я всё-таки поняла, почему нам выдали символ Бригид.

— Почему же? — усмехнулся Кёя, прекрасно зная ответ.

— Потому что для нас главное — это семейный очаг, тепло и уют. Наш дом, наша семья. И мечты у нас простые, домашние и уютные.

— А еще потому, что мы всю жизнь мечтали именно об этом, никогда не размениваясь на корыстные надежды, — прошептал глава CEDEF и моей жизни и осторожно поцеловал меня в висок.

В тот же миг комната полыхнула белым светом, и я, резко отстранившись от комитетчика, подумала: «Неужели выполнили?..» Перед нами зависли два гусика, явно очень и очень нервничавших, а Кёя тут же встал, готовый ломануться от них, куда глаза глядят, если понадобится снова что-то уточнить. Правый Гу-Со-Син откашлялся и, развернув пергамент в абсолютной темноте, развеиваемой лишь светом луны, зачитал:

— «Сим документом подтверждается, что Хибари Кёя и Екатерина Светлова выполнили условия контракта и вернутся в мир вышеозначенного Хибари Кёи вместе. Если они хотят сделать это до Нового Года, они должны умереть, если нет, они переместятся в иной мир с последним ударом курантов. Первый пункт был выполнен, когда была поймана лягушка, второй — когда они прыгнули в воронку, третий — когда они оба простили Владыку Эмма и тем самым доказали самим себе, что умеют принимать и понимать чужие поступки, даже если изначально они вызывали лишь отторжение, и четвертый — когда поняли, почему Владыка присвоил им символ Бригид и сказали об этом друг другу», — на этом официальная часть была закончена, и Гу-Со-Син насторожено спросил: — Вопросы есть?