Спаситель и сын. Сезон 6

– Нет, нет, нет, – поспешил успокоить его Спаситель. – Что-то вы молчаливы, мадам Насири?

Он не мог заставить ее поделиться своей тайной, тайной, которая не давала покоя Газиль, преследовала ее, как призрак. И все же он решился.

– Было бы хорошо, мадам Насири, если бы вы однажды рассказали Газиль историю своей жизни.

– Я говорю, она сердится, – сказала мадам Насири, показав на дочь.

– Я не сержусь, – тут же рассердилась Газиль. – Но ты же ничего интересного не говоришь!

И она была совершенно права, на этой консультации не было сказано ничего интересного[39].

Зато, когда пришла Фредерика, Спаситель снова мог повторить то, что сказал утром: дело пошло быстро.

– Для мальчика мне нравится имя Эммануэль. А для девочки Софи. Я придерживаюсь классики. А Матье… у него более поэтические вкусы.

Все вроде бы было оговорено: ребенок будет носить двойную фамилию Жовановик-Козловский, он будет жить на два дома: неделю с мамой, неделю с папой.

– У него будет своя комната со всеми вещами в обеих квартирах, чтобы не перевозить все каждую неделю. Мы купим ему два комплекта учебников.

– Вы все предусмотрели наперед! – улыбнулся Спаситель.

– Одно черное пятно на горизонте: моя хозяйка.

– Мадам Бутру.

– Я еще ничего ей не говорила. Пока еще ничего не заметно. С широкими платьями и бандажом я могу потянуть до четырех-пяти месяцев.

– Она не имеет права выставить вас за дверь из-за того, что вы беременны, – напомнил Спаситель.

– Она найдет другой предлог. Когда надо от кого-то избавиться, к нему начинают придираться. Например, она отчитала стажерку за кроссовки на глазах покупателей: «Продаешь украшения – носи каблуки в пять сантиметров!»

В мире «Чистого золота» не было места сочувствию.

– Матье, он совершенно из другого мира, – тихо проговорила Фредерика, и глаза ее увлажнила нежность.

Другой мир, в котором жил Козловский, был совсем не из молока и меда. Жизнь с Донованом состояла из бурь и примирений. Молодой таксист мог устроить Матье сцену ревности в ресторане из-за того, что тот якобы заигрывал с официантом, а потом подарить ему рубашку в стиле Мао, о которой тот как-то упомянул…

Козловского утомляли эти сцены и эти страсти, он чувствовал: они ему не по возрасту. С Фредерикой и с ее списком детских имен ему было куда спокойнее. «Куда я его, кстати, дел?» – спохватился он в понедельник утром. И нашел сложенный вчетверо листок у себя в бумажнике. У Козловского еще оставалось несколько свободных минут в его утреннем расписании, и он еще раз пробежал глазами: «Адриан, Лоуренс, Бенедикт, Эммануэль…» Фредерика все спрашивала его, кого бы он хотел больше, мальчика или девочку, но у него не было предпочтений. В самом деле не было. Он хотел быть отцом, как был его отец. «Софи, Леонора, Дафния, Альбертина…»

У него за спиной раздался грохот, и Козловский обернулся. Донован, подкрадываясь к нему на цыпочках, уронил стул.

– Что читаешь?

– Домашнее задание ученика, – ответил Козловский, пряча листок в карман. – Ухожу, я уже опаздываю.

Донован проводил его мрачным взглядом. Малейшее подозрение в неверности партнера причиняло ему нестерпимые муки, а сейчас он был совершенно уверен, что Козловский читал письмо и спрятал его.

Войдя в школьный двор, учитель заметил новую парочку – Алиса Рошто и Полен Фурнье стояли, держась за руки. И почему-то почувствовал смутное огорчение. Паренек не был ни тупицей, ни уродом, но Алиса Рошто с ее черным юмором и независимым нравом была в сто раз интереснее. «Наверное, я все-таки хотел бы девочку…» – признался себе Козловский.

После уроков Алиса подождала Полена. Теперь они «ходили» вместе. Они взялись за руки и пошли, не спеша, по улице.

– Что сказала родителям? – спросил Полен.

– У меня нет родителей.

– Вот это новость! Ты сирота?

– Я живу с матерью и… отчимом.

– У тебя отчим здоровенный ныйчёр?[40]

– «Ныйчёр»? Ты в каком веке живешь? В двадцатом?

Временами Полен ужасал Алису. Все же она соизволила ответить на его вопрос: маму она предупредила.

– Я сказала, что мы будем писать сочинение.

Полен тоже жил в доме с садом, но, в отличие от дома номер 12 на улице Мюрлен, которому было уже лет за сотню, этот был новым, светлым, комфортабельным и бездушным.

– Остаемся в гостиной, – решила Алиса. – У тебя в комнате задохнешься.

Полен не возражал. Им и тут никто не помешает. Младшего брата отправили к няне, родители вернутся вечером, а диван в гостиной просто отличный. Но Алиса почти бессознательно всячески старалась подольше на него не усаживаться. Сначала она отправилась в туалет, потом захотела перекусить на кухне, потом стала рассматривать DVD родителей Полена. Полен ждал, но все нетерпеливей. И наконец не выдержал:

– Слушай! Ты можешь хоть на минутку присесть?!