Спаситель мира

Я описал, на сей раз в подробностях, наш поход до самого святилища, а Танкред продолжил, рассказав о своем столкновении с Испепелителем. На присутствующих его повествование произвело сильное впечатление. Как бы мы ни кичились тем, что среди нас сплошь и рядом одни рационалисты, на большинство из наших Испепелитель нагонял ужас с неменьшей силой, чем демоны на верующих.

Так что для нас было ошеломительно представить себе, что сидящий перед нами человек вместо того, чтобы забиться куда угодно в надежде ускользнуть от Испепелителя, преследует его, противостоит ему и даже с ним сражается. Вместе с тем, хотя все знали, что Танкред давно разыскивал этого преступника, а у Льето имелись личные мотивы ненавидеть его, было очевидно, что солдаты также хотели и отомстить за смерть нашего друга, и защитить меня.

Мне кажется, как раз с того момента оба солдата почувствовали, что по-настоящему стали своими среди нас.

Однако самыми важными, разумеется, оказались сведения, собранные нами в святилище.

Бо́льшая часть вопросов крутилась вокруг манипуляций Испепелителя над могилой.

– Вы уверены в том, что видели? – допытывался Пьер Санш. – Например, не могла ли та каменная глыба быть чем-то другим, а не гробом?

– Не знаю, – ответил Льето, приступая ко второй тарелке регидрированной картошки с яичницей из восстановленных яиц, которую ему заранее подали. – Но не представляю, чем бы еще это могло быть. Каменный короб, помещенный в центр здания, которое ради него и возведено, – что это, как не гробница, верно? К тому же размеры соответствуют человеческим, и вдобавок там была крышка, как у любого гроба.

– Размер ни о чем не говорит, – заметил кто-то. – Он мог соответствовать и атамиду.

– Атамиды крупнее нас. Самый маленький воин ростом больше двух метров.

– Воины, да. Но разве нет других каст? Крестьяне, мудрецы…

Льето недоверчиво развел руками:

– Что ты хочешь сказать? Что там могила атамида, а не Христа?

– Именно так я и думаю, – неожиданно вмешался Танкред.

Среди присутствующих возникли некоторые сомнения; Льето с удивлением взглянул на друга.

– Это не первая ложь Ватикана, – пояснил тот. – Мы все согласны в том, что нельзя принимать за истину все, что они говорят. Кроме того, благодаря работе Косола мы знаем, что штаб с самого начала пытается скрыть какую-то важную тайну.

Когда я услышал имя нашего старого товарища, у меня сжалось сердце. Со стыдом должен признаться, что не вспоминал о нем с самой высадки на эту планету. А ведь где-то там, в вышине, в глубинах пространства этот несчастный все еще отбывает нечеловеческую кару, на которую его обрекли. При мысли, что ничего невозможно сделать, чтобы извлечь его оттуда, и ему предстоит еще долгие годы терпеть это чудовищное наказание, я почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота, и испугался, что меня сейчас вывернет всем, что я только что съел. Я вновь сосредоточился на обсуждении.

– И я думаю, что главная тайна заключается в том, – продолжал Танкред, – что Христос никогда не покоился здесь, на этой планете, в этом святилище. Впрочем, так же, как он никогда не покоился на Земле.

– А кто тогда? – воскликнул Санш. – Ради всех дурацких святых, в которых веруют христиане, кто же тогда может быть похоронен здесь, чтобы это так заинтересовало Ватикан?

Льето бросил на него неприветливый взгляд. Я знал, что он куда более верующий, нежели Танкред.

На стол принесли очередные тарелки, и все принялись передавать их друг другу. Наш разговор так затянулся, что настало обычное время ужина. Я заметил, что тоже проголодался, и тут почувствовал, как кто-то прокладывает себе дорогу, чтобы усесться рядом со мной на скамейку. Я повернулся и увидел Клотильду. Она прижалась ко мне и подмигнула, но от поцелуя воздержалась. Наверняка решила, что здесь слишком много народа, и внутренне я с ней согласился.

– Не знаю, кто здесь похоронен, – сказал Танкред, когда все получили свои порции, – но готов поспорить, что это какой-нибудь атамид, чьи свершения в глазах ему подобных были достойны такой могилы, как святилище. Всем нам известно, что настоящая могила Христа всегда находилась в Палестине, на Голгофе, и, должен добавить, телесных останков там никогда не было, поскольку Христос воскрес через три дня после распятия, прежде чем был призван к Господу некоторое время спустя.

Я почувствовал, как кое-кого из моих товарищей передернуло, когда они услышали эту изреченную с таким апломбом библейскую чушь. Впрочем, хотя я и не мог бы поклясться, но мне показалось, что даже сам Танкред в этот момент усомнился в правдоподобии древнего мифа. Возможно, он никогда не давал себе труда всерьез задуматься над этим, а сам факт, что ему пришлось пересказать его вслух и на публику, заставил отдать себе в этом отчет. Тем не менее он, не дрогнув, продолжил свои рассуждения.